Гравиес снова принялась прихорашиваться.
Глаза человека сузились:
— И кто же тебя подослал?
— Тебя это не касается, — сказала птица, на миг отрываясь от укладки перьев. На всякий случай она отодвинулась подальше от человека.
Генар-Хафун скрестил руки на груди и покачал головой.
— Куда направляется этот сумасшедший?
— О-о, он хочет поскорее увидеть Эксцессию.
— Эту штуку в Эспери?
— Ее, ее. Пр-рямиком к ней и движется, — подтвердила птица. — Так он мне сам рассказывал. Не вижу причин, чтобы ему не вер-рить. Все может быть, конечно. Так что еще 22 дня и…тю-тю, поминай как звали. Хочешь знать, что я думаю на этот счет? Все р-равно все идет к тому, что рано или поздно ты это узнаешь. Я думаю, что он загибается. — Птица наклонила голову набок. — Знаком с этим понятием?
Генар-Хафун кивнул.
— За-ги-ба-ет-ся, — повторила птица, точно смакуя это слово. — Если ты спросишь меня, что это такое, я скажу. За последние десять лет он совсем сорвался с катушек. Это мое личное мнение. Эту картину я наблюдаю вот уже сорок лет. Пора отмечать сорокалетие сбрендившего корабля. Он это называет новой жизнью, наверное. Переродился. Был эксцентр-риком, стал эгоцентриком. Уж я-то знаю. Уж мне-то поверь. Я могу тебе пор-рассказать о нем многое. Эта посудина более безумна, чем самый сумасшедший из миров. Лично я собираюсь смыться на «Желтуху», если удастся выскочить из этой передряги. Хуже не будет. Куда бы эта «Желтуха» ни направлялась, хоть в самое пекло. — Затем, словно вспомнив какой-то уморительный анекдот, птица покрутила восторженно головой и продолжала: А тебе, приятель, если захочешь, можно проторчать здесь еще лет сорок. Если он не сгинет в этой дыре, называемой Эксцессия. Ха! Как это он, интересно, заманил тебя сюда? Хотел взглянуть на подружку? На ветерана беременности?
Генар-Хафун вскинул голову:
— Она что, в самом деле, так и не родила?
— Угу, — сказала птица. — Так и носит. Вот это будет крепыш, могу себе представить. Недоноском его, точно, не назовешь. Можешь себе такое представить? Нет? Я тоже. Свихнуться можно. Ну, вот, а теперь и папаша здесь. В общем, можно сказать, она получила все, что хотела. Ха!
Генар с озадаченным видом щипал нижнюю губу.
— Что молчишь? — ехидно спросила птица.
— Что? — отозвался человек рассеянно. Птица повторила вопрос.
Генар, казалось, по-прежнему не слышал. Он оставался глух и безучастен к происходящему. Затем, наконец, нехотя пожал плечами:
— Я летел сюда, чтобы поговорить с мертвецом. С Сохраняемым.
— Их всех эвакуировали, — сказала птица. — Разве ты не слышал?
Человек покачал головой.
— Речь не о них. Это кто-то без личности, сохраняемый в памяти корабля. Тела у него уже давно нет.
— Разве ты не слышал?
Человек покачал головой.
— Речь не о них. Это кто-то без личности, сохраняемый в памяти корабля. Тела у него уже давно нет.
— Здесь нет никаких призраков, — сказала птица. — Кроме Аморфии. На Драйве всех десантировали. Полная разгрузка. Загрузка. Перегрузка. Как ни называй. Даже копий не осталось.
— Что? — человек шагнул к птице.
— Серьезно, — ответила она, на всякий случай отпрыгивая. — Честное слово. — Нет, в самом деле, мне так, по крайней мере, рассказывали. За что купил, за то и продаю. Хотя, конечно, может быть, меня неправильно информировали. Правда, не знаю, зачем. Но это вполне возможно. Их больше нет. Это та информация, которой я владею. Ушли. Здесь пусто. Корабль говорил, что даже копий на борту не осталось.
— Где они? — спросил человек.
— Да я же говор-рю — не знаю! — заорала птица, отпрыгивая и взмахивая крыльями, уже готовая сорваться с парапета.
Генар-Хафун посмотрел не нее, затем повернулся, набрал полную горсть камешков и запустил ими в фальшивую панораму моря и облаков.
IX
Значит, дело было не в нем, а в том месте, где он находился. Здесь не действовали законы физики и математики. Может, они были просто другими, а, может, эта местность и не подчинялась никаким законам.
«Рок, Подвластный Изменениям» огляделся, все еще не веря своим сенсорам. Звезды. Только звезды — и больше ничего. Совершенно незнакомый космический ландшафт.
Где Эксцессия? Где корабли эленчей? Где Эспери?
Чувство, которое он сейчас испытывал, можно было сравнить с состоянием заблудившегося ребенка. Причем никто не знает, где именно этот ребенок заблудился. Так что даже не просто заблудившийся, а заблудившийся в темном заброшенном подвале, давным-давно запертом на замок.
С глубоким облегчением он воспринял сообщение о том, что, скорее всего, все еще находится в «своей» вселенной. На миг он задумался, а что бы он делал, если бы оказался в совершенно чужом мире. В то же время это слегка разочаровывало где-то там, глубоко подсознательно.
Он находился где-то в секторе Эспери. В радиусе тридцати световых лет от той точки, в которой был мгновение назад. Ближайшая звездная система представляла собой ничем не примечательный голубовато-белый двойной карлик с двойным же именем — При-Этс, который располагался как раз на той воображаемой гипотетической линии, соединявшей Эксцессию с приближающимся МСТ «Никаких Открытий».
«Рок» еще раз проверил системы. Видимых повреждений нет. Угрозы вторжения нет. Непосредственной опасности тоже нет, связь отсутствует.