Все время, пока Дэвид говорил, Влад не сводил с него глаз. Каждое слово находило отклик в его душе. Слезы невольно наворачивались ему на глаза, но он усиленно старался их сдержать. Когда Дэвид умолк, Влад взглянул на Таню.
— Дэвид прав. И ты, Таня, права, — хриплым шёпотом произнёс он, — мы достойны самой страшной кары. И мы её получим, как только наши души обретут свободу. И пусть горит моя измученная душа, пусть испепелит её огонь ада. Даже тогда мне не искупить всех своих грехов.
Таня не ожидала услышать такие признания в ответ на свои обвинения. Она никак не могла избавиться от неприятного осадка, который остался после сцены казни. В ней кипел гнев и на своих друзей, потребовавших этой жертвы, и в особенности на Совет Семи, с жестокой готовностью согласившийся на подобное условие.
Но в то же самое время она прекрасно понимала, что винить Влада и Дэвида нельзя. Они были пешками, такими же пешками, как и все прочие представители гуманоидной расы и мира духов. Послушными рабами в руках тех, кто захватил контроль над Галактикой ещё в те незапамятные времена, когда люди верили, будто Галактика — это и впрямь разлитое в небе молоко.
Постепенно у Тани появилось желание утешить своих друзей, оправдать их в собственных глазах. Она хотела им объяснить, что ими манипулировали, как и биллионами других существ, не исключая и её саму, что все они стали жертва- ми массового запудривания мозгов.
Совет Семи превратил их в инструмент для достижения своих целей, в марионеток, которые приводились в действие магическими нитями, другими словами, в глупых и бездумных тварей, поскольку такими всегда легко управлять. Вся гуманоидная раса и создания мира духов незаметно для себя оказались в рабстве. И произошло это как раз тогда, когда их могущество, казалось, достигло небывалых высот, так что грань между возможным и желаемым уже и не найти было. И всё же вопреки всякому здравому смыслу клика пожирателей сумела изменить весь ход последующих событий, воцарившись над миром. Так стоит ли убиваться, раз ты не единственный оказался жертвой заговора…
Таня принялась всё это объяснять… запинаясь и с трудом подыскивая слова, которые могли служить Дэвиду и Владу хоть каким?то утешением.
Однако стоило ей взглянуть им в глаза, как она поняла, что нет на свете средства, способного им помочь. Только очень слабый человек утешается тем, что обманут не он один, а чёртова прорва народа. К тому же Дэвид и Влад были не простыми марионетками, а теми, которых заставляли делать самые грязные и кровавые дела. И продолжалось это неслыханное насилие так долго, что никакие самые разумные слова не смогли бы принести даже минуты спокойствия.
В конце концов, священники, чьи тела болтались сейчас в зале Совета Семи, знали толк в словах, однако вынуждены были погружать своих подопечных в многолетний гипнотический сон. А она что же, собирается пересилить тысячелетнюю боль парой незначащих фраз?
Но именно в эту минуту, когда она увидела их застывшие лица, что?то в её душе перевернулось, и Таня разом отыскала нужные слова, единственные способные возвратить к жизни Дэвида и Влада. Слова эти не имели никакого отношения к прошлой жизни и делам, они казались глупы и неуместны, но их властно продиктовало чувство, в котором прежде Таня не хотела признаться сама себе, но которое вдруг разом заполнило её душу. Так цветок, долгие дни скрывавшийся в неприметном бутоне, распускается в считанные минуты, и после уже невозможно пройти мимо, не заметив его.
— О господи! — осознав своё состояние, вздохнула следователь Лоусон. — То, что вы обормоты, каких поискать, — ясно всякому, но со мной?то что за чертовщина происходит? Ведь мне гнать вас надо поганой метлой, а я… вы только не смейтесь… кажется, я влюбилась в вас обоих. И что прикажете с этим делать?
Подобное признание мигом вырвало Влада с Дэвидом из заколдованного круга самобичевания. Оба киллера уставились на Таню в полном недоумении. Неопытные, как мальчишки, в делах подобного рода, они не знали, что ей ответить. Каждый из них был готов, что Таня выберет его или же соперника, каждый втайне боялся, что Тане попросту безразличны все мужчины мира, но то, что они услышали, никак не укладывалось в майорских головах. Влад и Дэвис могли лишь растерянно улыбаться, не зная, что сказать.
Таня смотрела на двух великовозрастных глупцов и качала головой. Вот вы и ожили, ребята… А мне?то что делать с этим своим чувством? И как только меня угораздило влюбиться в вас?
— Такой дуры, как я, ещё свет не видывал, — продолжала она. — Втюриться по самые уши в двух киллеров разом, в двух профессиональных убийц. Сколько мне попадалось публикаций: прочтите и прослезитесь, очередное заказное убийство. И кто бы мог подумать, что всё так обернётся? Мне и в голову не приходило, не хватало времени задуматься, что всё это неспроста. А ведь можно было разгадать, какую шутку решила сыграть со мной судьба.
Закончив монолог, Таня поднялась и окинула их неожиданно суровым взглядом.
— У меня к вам одна просьба на двоих, — добавила она, — выполнить вашу киллерскую работу ещё раз.