— Хорошие мысли одновременно приходят в хорошие головы, не так ли, Мамри?
— продолжал Инфелиго. — Что ж, тогда я предлагаю сделку: твои новости в обмен на мои. Устроим небольшой базарчик. Причём сторгуемся до того, как придут остальные. Идёт? Ты же знаешь этих… Ауэркан, Пилиардок, да и остальные…
— Согласен, — кивнул Мамри. — Кто первый?
— Оба! Ибо кто мы такие, гром нас разрази?!
Короткий пристальный взгляд. Глаза в глаза. Секунда — и всё кончено. Древняя традиция требовала, чтобы члены таинственного ордена общались друг с другом при помощи человеческих языков и слов. Но сегодня случай совершенно особый.
— Зелёные Орды проявляют повышенную активность… — задумчиво пробормортал Инфелиго. — Ты уверен, Мамри? Они действительно вознамерились смять и уничтожить заставы мягкокожих на границах мира? А ведь они получили неплохую подготовку у меня.
При этих словах правый угол губ Мамри дёрнулся.
— Да, мой благородный Инфелиго. Зелёные орды, пожиратели, каменные тени, планирующие сокрушители…
— Это что, вторжение? — напрямую спросил Инфелиго.
— Именно так. Сомнений нет, — вздохнул Мамри.
— Но ведь это безнадежное дело, заранее обречённое на неудачу, — медленно, с расстановкой произнёс демон?воин. — Колдуны мягкокожих…
— …будут заняты тем, чтобы разорвать в клочья себе подобных, — перебил собеседника Мамри. — Разумеется, при том условии, если сведения, полученные мною, являются истинными, мой почтенный Инфелиго.
— Что значит «если»?! — вскипел Инфелиго. — Ты получил всё, что было известно мне, а теперь лопочешь о том, что твоя галиматья может оказаться враньём!
— Полегче, полегче, мой благородный собрат, — скривился Мамри. — Я не сомневаюсь ни в едином сказанном мной слове. Слышится бряцание оружия, вскрыты тайные резервы — видимые и невидимые, военные маги и колдуны срочно набирают запасы силы.
Разумеется, всё это — с обеих сторон.
— Похоже, наши хвалёные агенты оказались парой молокососов, — пробурчал Инфелиго. — А что эта жалкая Лоусон? Что сообщает она? Что слышно во всегалактической информационной сети, о чём трещат в эфире?
— Эфир и галактическая сеть забиты воем, плачем и истерическими воплями, — вздохнул Мамри. — Все гадают, что Лоусон докладывает своему начальству. Но ни один файл из её сообщений не попал ни в галактическую сеть, ни в эфир, ни в какие?либо открытые локальные сети.
Все окутано строжайшей завесой секретности. Я почти уверен, что даже их президент не в курсе того, что происходит на станции «Бородино». Более того, я тоже не в курсе, чем занимается эта дама.
— Хватит! — рявкнул Инфелиго. — Разве ты ничего не понимаешь? Ты отдаёшь себе отчет, что даже мы, слышишь, Мамри, даже мы не знаем истинного положения вещей?! Как такое вообще оказалось возможным?
— Прошу прощения, что вынужден перебить вас, господа, — послышался в зале ещё один голос.
Аполлион, формальный председатель Совета Семи, видимо, забыл о своей привычке слегка опаздывать к началу заседаний.
— Так получилось, что я непреднамеренно оказался свидетелем нескольких последних реплик вашего разговора, — вежливо признался он. — Приношу свои извинения и позволю себе заметить, что вы абсолютно правы. Оба. Впрочем, через минуту?другую мы поговорим обо всём уже в полном составе Совета.
Мамри и Инфелиго смотрели друг на друга с нескрываемым ужасом в глазах.
* * *
Совет Семи выслушал речь Аполлиона в гробовом, зловещем молчании.
— Итак, почтенные господа, — подвёл итоги Аполлион, — нам по?прежнему катастрофически недостаёт информации. То, что мы получили от посланных Ауэрканом и Пилиардоком лазутчиков, — это ноль. Ноль, выражающийся в подозрениях одного из бравых вояк в том, что Лоусон собирается свалить всю вину на его страну, несмотря на все аргументы против, и в сексуальных мечтаниях и воздыханиях второго относительно всё той же следовательницы из Межпланетной полиции. У нас нет никаких следов, ни единой зацепки, а ситуация между тем осложняется с каждой минутой. Твои подопечные, Пилиардок, завалили эфир и информационные сети гневными воплями, дурацкими требованиями, предложениями захватить злосчастную космическую крепость, чтобы самим детально разобраться в случившемся, а заодно и разобрать русскую станцию по винтику. Твои русские, Ауэркан, ведут себя ничем не лучше, бесконечно твердя об «американской провокации» и так далее в том же духе. У меня складывается ощущение, что кризис выходит из?под контроля. Я, лично я, почтенные коллеги, подчёркиваю — лично я был вынужден охотиться за донесениями мисс Лоусон! Ну на что это похоже? А главное — что мы с этого имеем? Да ничего! Ничего, кроме стонов и причитаний. Какая?то абракадабра из слезливых фраз о застрелившемся дежурном офицере или как его там… да в общем — неважно. А как ведёт себя представитель славного корпуса «Одиссей»? Что скажете, любезный Пилиардок? Или, быть может, почтенный Ауэркан расскажет нам что?нибудь путное, основываясь на донесениях доблестного послушника не менее славной Церкви Меча? Что вытворяют эти кретины? Они, понимаете ли, плюют на приказы и пытаются пристрелить один другого! Кто будет отвечать за эту дуэль, будь она дракой, поножовщиной или перестрелкой?! Я спрашиваю: кто? Неужели было трудно вовремя распорядиться, чтобы эти двое на время прекратили враждебные действия в отношении друг друга? Я чрезвычайно разочарован, уважаемые коллеги. Неужели нам придётся действовать в открытую, чтобы предотвратить войну?.. Похоже, ничего другого нам не остаётся. И я надеюсь, что почтенные господа отдают себе отчёт в серьёзности положения.
. Похоже, ничего другого нам не остаётся. И я надеюсь, что почтенные господа отдают себе отчёт в серьёзности положения. Если мы не сможем добиться своего, само наше существование будет поставлено под угрозу.
В зале воцарилось долгое невесёлое молчание. Все прекрасно понимали, о чём идёт речь…