…Она медленно открыла глаза. Комната была небольшая, белая, а за окном — без решетки! — зеленели кроны сосен, верхушки стволов были рыжие. Небо, правда, серовато-сизое — снова смог смешался с парком от незамерзающей Шантары…
— Как себя чувствуете?
Даша, глядя на человека в белом халате — незнакомого, не старого, лет сорока, — стала, прислушиваясь к ощущениям тела и первым, вяловатым мыслям, соображать, как же она себя чувствует.
— Нормально, — сказала она, пошевелив ногами, руками, чуть приподняв голову. — Голова кружится чуточку…
— Кто вы?
— Даша…
— Дальше?
— Андреевна. Шевчук. Капитан милиции, уголовный розыск.
— А где вы?
— Вот уж не знаю… доктор.
— Почему я — доктор?
— Белый халат, — старательно сказала Даша, словно учившийся говорить ребенок. — Вся эта комната так выглядит… Больница.
— Здесь есть кто-нибудь, кроме нас?
— Нет, — сказала Даша. Заглянула под одеяло и обнаружила, что совершенно голая. — Где мой пистолет? У меня был при себе пистолет и удостоверение.
— А где вы их в последний раз видели?
— Удостоверение я показывала в машине, а пистолет… на лестнице он еще был. Потеряла?
— Да нет, успокойтесь, мы с Глебом его подобрали. Кстати, кто такой Глеб?
— Мой друг, — сказала Даша. — Где я?
— Ну, разумеется, не в психушке… Вы сами как думаете?
— Я в Шантарске?
— В Шантарске.
Потеряла?
— Да нет, успокойтесь, мы с Глебом его подобрали. Кстати, кто такой Глеб?
— Мой друг, — сказала Даша. — Где я?
— Ну, разумеется, не в психушке… Вы сами как думаете?
— Я в Шантарске?
— В Шантарске.
— А за окном сосны… Значит, не Серебрянка, не Киржач, и уж, конечно, не Восточный… Западная часть города. Или Академгородок, или Барзаиха. Может быть, еще Лалетинские сопки.
— Неплохо, — кивнул врач. — Академгородок, Институт биофизики.
— Так это не больница?
— Нет, конечно. Это наша лаборатория. Попробуйте согнуть и разогнуть левую руку…
Даша попробовала:
— В сгибе локтя что-то…
— Сильно болит?
— Нет, неприятно просто… Уколы делали?
— Гемодиализ. Очистку крови. Прогнали всю вашу кровь через фильтры, сняли осадок… Голова не болит?
— Только немножко кружится.
— Совсем хорошо. Пить хотите? — он поднес стакан с каким-то розовым прохладным соком. — Нет, попробуйте-ка сами, присядьте, стакан возьмите, вы же не при смерти…
Даша села в постели, придерживая одеяло на груди. Выпила до дна и вернула стакан.
— Еще что-нибудь хотите?
— Мои сигареты…
— Вот о ваших сигаретах забудьте, — непонятно сказал он, усмехнулся. — Возьмите лучше мою. Я сейчас вернусь…
Он вышел и почти сразу же вернулся с Глебом — тот тоже был в белоснежном халате, присел на постель, улыбнулся наигранно беспечно:
— Ну ты нам и устроила тревогу, Рыжая… Хорошо еще, увидели в окно, как несешься по двору сложным зигзагом, а простой советский народ так и брызгает в стороны…
Даша блаженно потерлась щекой о его ладонь, прикрыла глаза, ощутив себя в полной безопасности. И тут же четко заработали профессиональные рефлексы:
— Где вы меня подобрали?
— В подъезде. Сидела на площадке меж этажами в приливе блаженнейшего кайфа. Честное слово, я в жизни у тебя не видел столь счастливой мордахи… Подбегаем — рядом лежит пистолет, окурки разбросаны, бабка с третьего этажа, та, у которой болонка, стоит и мучительно соображает, то ли вытрезвитель вызывать, то ли сатану закрещивать… Ну, мы тебя стали поднимать, а ты, должно быть, не хотела выбираться из кайфа, начала махать ручками… — Он продемонстрировал великолепный синяк на левой скуле. — За такое членовредительство, кстати, одной безумной ночью не отделаешься.
Роберт, ты нас не оставишь на полчасика?
Судя по веселым лицам обоих, абсолютно беспечным, Даше не грозило долгое пребывание в койке, и она приободрилась.
— Нет уж, этими экспериментами вы дома занимайтесь, — сказал белобрысый Роберт. — А то еще заглянет кто и ни за что не поверит, что тут — научный опыт… — он бесцеремонно отодвинул Глеба. — Убери блудливые лапы, медицина и наука еще не кончили работу… Даша, расскажите-ка подробно, что происходило после вашего звонка Глебу.
Она стала вслух припоминать — и, к своему удивлению, вдруг оказалось, что помнит практически все.
Она стала вслух припоминать — и, к своему удивлению, вдруг оказалось, что помнит практически все. Все видения, автобус, милицейскую машину, подъезд, главные ощущения и даже…
Она замолчала. Разгадка не забылась, осталась в голове! Логически непротиворечивая, стройная версия, где каждый кирпичик, каждый кусочек мозаики имел свое место — и француз, и большая часть убийств, и Марзуков, и даже террористы. Террористы в кавычках, естественно. А то, что не укладывалось в картину, требовало всего лишь парочки допросов с целью рутинного уточнения деталей. Даже голова закружилась…
— Со мной все в порядке? — спросила она Роберта.
— Конечно, понадобится еще парочка тестов и проверок, но могу смело заверить уже сейчас — все в порядке. Всю дрянь мы выкачали, провели экстренное и массированное купирование… Больше суток возились.
— Сутки ?
— А что же вы хотели? Мы с Глебом вас зафиксировали вчера в первом часу дня, а сейчас — четвертый час дня, но уже — сегодня… Примерно двадцать шесть часов. Пониже спины, пардон, у вас еще с недельку будет болеть — после всех уколов. Впрочем, мы этим местом не ограничивались, кололи и под лопатку, и в вены… На правой руке, на предплечье, остался синяк, но тут уж я не виноват: вы там, на лестнице, колотились, как ведьмак на шабаше, Глеб держал, а я вколол кое-что весьма оглушающее наспех, прямо в мышцу, лишь бы попасть и успеть ввести лекарство…