Другое дело — ФСБ, там, похоже, подметили шероховатости и неувязки, но не связывают с целым . Даже не подозревают о его существовании. А уж туда я по-свойски зайти не могу, и вряд ли ее пригласят еще раз… Хорошо. Ведите Визиря. Связь по прежнему варианту.
Майор выключил магнитофон:
— Вот и весь улов. Флиссак оставил машину в гараже, переоделся в квартире — теперь можно с уверенностью сказать, что ее снял Зыбин, — и вернулся в гостиницу. «Хвост» за ним поставлен. За Зыбиным — тоже. Как тебе запись? Все-таки оба — четкие профессионалы, ни одного имени не упомянули, ни одной деталюшки, я, откровенно говоря, ни черта не понял.
— Зато я поняла, — сказала Даша. — Майор, ты мне помог так, что и представить не можешь… Я тебе, уж извини, ничегошеньки не скажу, обижайся — не обижайся…
— Да я понимаю… — сказал майор грустно.
— Вот и прекрасно. Сможешь еще пару дней подержать за ними «хвост»? Для меня это — вопрос жизни и смерти…
— Сделаем, я все еще в авторитете… Значит, поняла кое-что?
— Ну, если откровенно, не столь уж много и поняла. Зато здорово продвинулась. И окончательно убедилась, что иду по верному пути, что путь есть. А это иногда стоит мешка с конкретной информацией…
— Дашка, ты только поосторожнее, — сказал майор. — Если тут шпионаж, мы все рискуем огрести…
— Мы с тобой не спецы, но что-то это не похоже на шпионаж, а? Что ты скажешь за «Локус»?
— Ну, я не скажу, что они завязаны на криминал, но в то же время — мальчики довольно неконтактные, каши с ними не сваришь. Чересчур уж глубоко нырнули, заигрались с бизнесменами определенного полета — и потому по шаткой досточке ходят…
— Я бы тоже так сформулировала, — сказала Даша. — И больше всего это смахивает на разборки в экономике. С иностранным участием.
— Все равно — чревато…
— А у нас есть твердые данные за шпионаж? — ухмыльнулась Даша. — Нету пока… Вот если появятся — я, как законопослушный офицер, моментально поставлю в известность кого следует. Будь уверен. Но сейчас… Не будем же мы страдать рецидивами «холодной войны» и в каждом иностранце видеть шпиона, верно? Коли уж на дворе который год так называемая демократия. Да, того, что закодирован Профессором, я знаю. Вот тебе все данные, за них бы тоже не грех потоптаться.
— Еще один импортный… — тяжко вздохнул майор. — А ведь возле тебя чекисты уже крутились…
— Вот, кстати, о чекистах, — сказала Даша. — Отмотай-ка немного пленку… Так… Стоп!
— …проглотила приманку, — послышался ничуть не исковерканный русский говор мсье Флиссака. — Другое дело — ФСБ, там, похоже, подметили шероховатости и неувязки, но не связывают с целым . Даже не подозревают о его существовании. А уж туда я по-свойски зайти не могу, и вряд ли ее пригласят еще раз…
Даша махнула рукой, и голос смолк. Она положила локти на стол, переплела пальцы, уткнулась в них подбородком.
Про то, что Дашу возили в ФСБ, знали ребята из группы, могли обмолвиться при лягушатнике. Но о сути разговора знал один Воловиков. А француз уверенно произнес «шероховатости и неувязки».
Но о сути разговора знал один Воловиков. А француз уверенно произнес «шероховатости и неувязки». Так что выбор версий небогат. Либо Воловиков работает на француза, либо у француза в ФСБ есть информатор, либо…
Даша принесла с вешалки своего черного ханорика, точно помня, что именно в этой шапке ходила в последние дни, в ней ездила в ФСБ. Надела на кулак и стала внимательно разглядывать, ероша ворс. Майор заинтересованно наблюдал.
Ничего не прощупывалось, как ни старалась. Печально оглядев одну из двух своих шапок, самую любимую, Даша принесла из ванной лезвие бритвы.
— Сдурела? — осведомился майор.
Она цыкнула на него так, что он мгновенно умолк и сидел, лишь горестно покачивая головой. Даша терзала ханорика — стараясь не спешить и не порезаться, целеустремленно, методично. Кромсала на кусочки, тщательно рассматривала каждый, смотрела на просвет.
Когда добрая половина шапки превратилась в нечто крайне страхолюдное, искомое наконец-то объявилось. Но чтобы его извлечь из очередного обрезка, пришлось как следует поработать кончиком лезвия. Даша, бросив грустный взгляд на останки любимой шапки, протянула майору добычу:
— Вот и полюбуйся. Может, есть еще одна, но это уже и неважно…
Это была тонюсенькая черная иголочка длиной с половину спички и толщиной с сосновую хвоинку. На конце, насколько удавалось рассмотреть, виднелись несколько крючочков — для пущей неизвлекаемости, конечно, чтобы держалась на совесть.
— А еще говорят, что французы — галантный народ, — сказала Даша опечаленно. — Подсунуть даме микрофончик в шапку — тут никакими политесами и не пахнет…
Глава седьмая
Канатчиковы власти
Есть Бог на свете!
Управление к обеду гудело, как потревоженный улей. Потому что убийцу из Солнечного взяли, и взяли так, что случай этот без сомнения попадет в анналы и фольклор.
Старшина из ППС, будучи на дежурстве в Серебрянке, лениво прогуливался возле частной автостоянки, и все вокруг обстояло как нельзя более мирно. Внезапно его опытный взгляд зацепил видневшуюся за лобовым стеклом белого «жигуля» рожу, показавшуюся отчего-то не просто знакомой — крайне необходимой для коллекции. Видывавший виды мент мгновенно прокачал в уме ориентировки и воскресил перед мысленным взглядом все многочисленные фотографии числившихся в розыске. Рожа как раз числилась — за угон автотранспорта полтора месяца назад.