— А могут… — задумчиво сказала Даша. — Бывали прецеденты.
— Не можем же мы всю психушку перебирать? Облезем…
— Ну, скажи Димке, пусть еще пострадает. Закалка будет на будущее… По Шохину ничего?
— Пусто. Растаял. Во вневедомственной клянутся и божатся, что у него все документы были в порядке, даже заверенная телеграмма. Оказалось, правда, что никто из Союза художников телеграммы не давал — кому ее давать, если не существует в природе такого «племянника»? Даша, может, против нас играют «коммерческие»?
— Да откуда мне знать? — в сердцах сказала она. — Кто бы против нас не играл, поддельный Шохин нам не мешал, а вывел на шлюшку. Которой без его наводки никто и не заинтересовался бы, зуб даю… А с другой стороны, подсунул совершенно непричастного субъекта…
— Француза бы прижать… — мечтательно сказал Толик.
— А на чем ты его прижмешь? Ты сначала докажи, что это он микрофончик сунул. Может, это ты его сунул. Или Славка. Строго говоря, я ведь до сих пор не имею стопроцентной уверенности, что «иголочку» мне Флиссак загнал. То, что он слушал немца, еще ничего не доказывает.
— Вот, давай… — фыркнул Славка. — Ты что, кому-то из нас не веришь?
— Непотребство глаголишь, отрок, сущее непотребство, — самым искренним тоном сказала Даша, слегка покривив душою. — Просто нет фактов, вот и все. Француза прижать не на чем. Подумаешь, за писателя себя выдает… Пока что в этом корыстного интереса не просматривается. А сдавать его в ГБ мне азарт не позволяет. В общем, так. Против нас работает не трамвайный карманник. Происходящее прекрасно характеризуется строками Высоцкого: «А вдруг это очень приличные люди, а вдруг из-за них мне чего-нибудь будет…» Посему соблюдайте максимальную осторожность, орлы. Я уже нарвалась, как видите… Сделаем так…
Помолчала, глядя на них. В самое плохое верить не хотелось, но если среди них есть крот , как распределить обязанности, чтобы противник не получил ни капли информации? Вот задачка…
— Сделаем так, — повторила она. — Толик займется коварным французом, Слава — Зыбиным. Поводите их немножечко. Сергей — осторожно крутит Агеева… — она прикинула все и решила рискнуть, запустить дезу. — Откровенно говоря, есть у меня по этому Агееву кое-что любопытное, но я, уж простите, умолчу. История столь невероятная, что вы решите, будто я шизанулась… Пусть уж Сергей сделает контрольную проверку, тогда и поговорим откровенно… Слава, ты вдобавок прокачай — сам Зыбин с французом флиртует, в одиночку, или это его контора делает маленький бизнес на обслуживании иностранцев…
…Зыбина обнаружили часа через три.
И не они, а районная милиция. Дело в том, что Славка мотался по городу, звонил, расспрашивал, выяснял, куда мог поехать объект — а Зыбин уже никуда не спешил, и предстоявшие ему поездки можно было теперь предсказать наперед с вероятностью в двести процентов…
— Машина чья? — спросила Даша, направляясь к белой «королле» возраста этак десятилетнего.
— По документам — принадлежит агентству, — сказал Протасов, розыскник из местного РОВД. — У него была доверенность.
— Кто настучал?
— Пацаны лазили вокруг машины. Думали, пьяный, кто-то рассказал бабке — мол, сидит такой, а бабка, когда пошла белье снимать — они тут по старинке во дворе вешают, — присмотрелась и решила, что дело нечисто. Что помер голубок с перепою. И начала колготиться. Бабки — наша опора… — Он помолчал и с надеждой спросил: — Даша, ты это дело от нас забирать будешь?
— Что, в мыле?
— Да как всегда…
— Скорее всего, заберем, — сказала Даша задумчиво. — Если ты мне отслужишь. «Локус», вообще-то, не в твоем районе прописан, но пошли ты туда кого-нибудь, привези ихнего шефа со всей решительностью. Только в темпе, под вой охотничьих рогов.
— Я-то думал, ты чего неподъемного потребуешь… Сейчас озадачу ребят. — Он развернулся и обрадованно припустил к своей машине.
Даша подошла, открыла правую дверку, присмотрелась. Живым она его никогда не видела, но это и не имело значения, лицо было совершенно спокойным, мертвец, склонив голову к левому плечу, смотрел широко раскрытыми глазами на примостившегося рядом эксперта.
— Что там? — спросила Даша.
— Насколько можно судить — два удара ножом. Или заточкой. В общем, что-то длинное и узкое. Оба раза — в область сердца. Тут все мгновенно…
— Левша?
— Не обязательно. Мог выхватить нож, держа лезвие острием к локтю. Если есть навык, можно и из такой позиции. Я бы поостерегся судить по первым впечатлениям, но, судя по безмятежному лицу жмурика, положили его весьма грамотно, в секунду. Это тебе не ольховская пьянь…
— Киллер?
— Ох, полюбилось вам всем это словцо! Я уж предпочитаю по старинке — убивец… Как свинью колол.
— Когда?
— На глаз — часа два назад. Но погоды стоят холодные, тут нужно работать, чтобы точно определить… Это что, твой парень?
— В смысле?
— Ну, твой кадр? Хотя ты равнодушна, я бы сказал…
— Почему это ты решил, что мой?
— Подойди к Протасову. У жмурика во внутреннем кармане был конвертик, тебе адресованный. Они уже все из карманов вынули.
Даша, удивленно пожав плечами, направилась к защитного цвета «уазику», чью принадлежность к милиции выдавала лишь мигалка. Залезла на заднее сиденье.