— Не сомневайся, я прилежно пролистал, — сказал Глеб. — Один в один совпадает. Те же самые романы. Те же выходные данные, только копирайт на «флиссаковских» стоит его собственный. Девяносто четвертого года, хотя те два романа датированы девяносто вторым и девяносто третьим…
— Может, это у него такие псевдонимы? — пожала плечами Даша. — Черт их душу разберет, писателей. Мало их под псевдонимами издается? А «чужие» фотографии — для пущей убедительности. А не далее как вчера читала в послесловии к Кингу, что он свои первые романы под псевдонимами и выпускал…
— Видишь ли, обычно под псевдонимом лепит бульварные книжки автор серьезных романов. А выпускать средней руки детективчики то под своим именем, то под двумя псевдонимами… Зачем огород городить?
— Милый, но ты, прости меня, все-таки не специалист в этих делах, то бишь не профессионал, — мягко сказала Даша.
— Да конечно, и все равно подозрительно…
Даша отыскала в столе крохотный перочинный ножичек, тщательно исследовала обложки, поддевая острием твердый слой клея:
— Вроде бы не похоже, чтобы обложки переклеивали. Хотя при современном развитии печатного дела на Западе, как Остап говаривал…
— Вот именно.
— Брось сигаретку. Так… — Даша глубоко затянулась.
Так… — Даша глубоко затянулась. — В том, что он француз из Франции, я не сомневаюсь. Славка его возил регистрироваться, как честному иностранцу и положено, а там сидят не придурки, даже китайцев наловчились за последнее время раскалывать… Второе, более существенное, кто бы он ни был, комиссара Дюруа он должен знать. Мы с комиссаром однажды ездили в уютный такой ресторанчик, у них туда возят гостей ради экзотики, как у нас — в «Шантару-матушку»… Ездили только вдвоем. Так вот, Флиссак как-то мимоходом обронил про певицу Мелани, которую мы тогда видели… Видели мы такую шансоньетку, точно.
— Это еще не значит, что он знает комиссара. Может, за вами там хвоста пускали… Чтобы ты комиссара не завербовала.
— Все равно, это доказывает, что он — из Франции.
— Но не писатель.
— Это ты так решил, Глебчик. А я тебе обязана напомнить, что все сомнения обычно трактуются в пользу обвиняемого. В особенности если обвинение даже и не выдвинуто. В чем его обвинять, мне решительно непонятно. Хоть убей, не возьму в толк, зачем французской разведке засылать в шантарскую уголовку агента. Американца сцапали возле Шантарска-45, когда он делал высокоточную геодезическую привязку к местности, — это еще понятно. Промышленные шпионы крутятся возле Института биофизики и завода «Импульс» — еще более понятно. Конечно, заинтриговал ты меня… — Она глянула на часы. — На часах девятый час, торопись, Петрушка в класс… Дай-ка телефончик. «Экономисты» наши ранехонько слетаются…
Минут через пять положила трубку и пожала плечами:
— Ну вот. Ребятки заверяют, что в Шантарской области мало-мальски серьезными французскими экономическими интересами и не пахнет. Янкесов хоть завались, израильтян, немцев, испанцев, бывших братьев по соцлагерю… Телефон поставь на место. Спасибо… А французов по пальцам можно пересчитать. Да и то главным образом в туризме и на кондитерской фабрике — там инвестиции пошли, должно быть, лягушачьи лапки в сахаре выпускать будут… Так что же возле меня будет делать агент с ударением на «а»? А если предположить, что это какой-нибудь ихний эмэмэмовец, продавец воздуха, он и тем более не полез бы возле полиции светиться…
— Убедительно…
— Что, не убедила?
— Да нет, отчего, — Глеб пожал плечами. — Весьма убедительно. Но у меня отчего-то на душе неспокойно.
Даша засмеялась:
— Это ты от меня подхватил. Еще полгода проспишь с милицейским капитаном — всех синдромчиков нахватаешься…
— Слушай, а ты, точно, в Париже ничего такого…
— Обижусь, — сказала Даша. — У меня нынче нервы на боевом взводе… Родину я там не продавала, а сплю только с тобой, обормотом.
— Даш, ну извини…
— Прелесть ты моя, — Даша придвинулась ближе и звонко чмокнула его в лоб. — Ни свет ни заря мчался по городу, остеречь хотел… А может, это ты такой предлог выдумал, чтобы лишний раз беззащитную девушку в постель затащить? Девушка, между прочим, совращению подвергнуться не против, сейчас выставим майора на службу…
Глеб глянул на часы:
— Жалко, в Париже сейчас глухая полночь…
— А что?
— Да позвонить в это самое издательство «Ле ливр де пош» и спросить, что они знают о таком писателе… Телефончик-то на каждой книжке обозначен, вот, глянь, у них так заведено.
Скажу, что мы, мол, частные сибирские издатели, зондируем почву, дабы издать ихнего автора… Язык знаю, доболтаться с ними смогу, и обойдется мне это удовольствие штук в сто пятьдесят.
— Что, серьезно?
— Ага. Автоматика сейчас неплохо работает, а деньги есть. Выясним точно.
— Ну, милый, тебя и замкнуло…
— Дашка, ты не смейся, но я за тебя беспокоюсь. Влипнешь еще в незнамо что.
— Золотце ты мое, верное плечо и надежная опора… — Она откровенно дурачилась. — Ну не верю я во французские козни… А если он и впрямь самозванец, что ты мне прикажешь делать? Пойти в ФСБ и настучать? А потом окажется, что это и в самом деле были его рабочие псевдонимы, и буду я выглядеть полной идиоткой. Что бы ты на моем месте делал?