— А если он работал что-то абсолютно свое?
— Не думаю. Он был дисциплинированным человеком.
— Ну, а если ему предложили особенно вкусную сумму?
— Слушайте… Давайте откровенно. Почти на каждого можно найти соответствующую сумму. Возможно, и на вас, простите… И в таких условиях стопроцентную гарантию может дать лишь Господь Бог. Я не считаю, что он ради левого заработка мог пренебречь интересами конторы. Но предугадывать его реакцию на искушающую сумму я бы не взялся. Может быть, да, может быть, нет.
— Иными словами, вы ничего не знаете?
— Ради этого не стоило меня сюда вытаскивать. Можно было приехать и спросить. Я повторил бы то же самое. Или хотели поставить перед фактом, на горячем — и полюбоваться реакцией? Я думал, вы работаете гораздо изощреннее…
— Вы находитесь в конфронтации с каким-то другим агентством?
— Ей-богу, не знаю… — усмехнулся он.
— Если у вас что-то есть на мою фирму, давайте играть в рамках закона, ладно?
— Значит, не скажете?
— Что-то не припомню ни о каких конфронтациях…
— А вам что-нибудь говорит число «25» в сочетании с кинопленкой или телевизором?
На сей раз он задумался, без всякого притворства:
— Двадцать пять… Нет. Двадцать пятый канал? У нас в Шантарске такого пока что нет…
— Вы можете перетрясти вашу контору и проверить, знал ли кто-то что-то о зыбинских делах?
— Если все будет оформлено официально. У вас есть еще вопросы?
— Пока нет, — сказала Даша. — Ждите официального обращения. А на Зыбина посмотреть не хотите?
— Мне это ровным счетом ничего не даст, — он поклонился и недвусмысленно повернулся, чтобы уйти. — Надеюсь, меня не станут здесь задерживать?
— Конечно, нет, — сказала Даша. — Простите уж, что потревожила.
Он поджал губы и зашагал прочь. Даша смотрела ему вслед и гадала, не сваляла ли дурака, устроив маленькую провокацию.
Его приезд мог выглядеть двояко — можно подумать, что его доставили , а можно и решить, что сам примчался. Не исключено, что его присутствие на месте происшествия даст Иксу повод подумать, будто тут играл не один Зыбин, а вся контора, то бишь «Локус». А потом можно посмотреть, не начнет ли кто действовать против «Локуса». Примитивная игра, конечно, но на безрыбье… Она могла и ошибаться, но порой откуда-то всплывала шальная версия: не исключено, что порой убийца из удобного места наблюдает за суетой вокруг жертвы. Бывали примеры. Упорно не проходит ощущение нацеленного в спину взгляда — пристального, злобного. То ли бзик, то ли чутье…
Она подошла к «королле» и поманила Славку:
— Подчисть тут все. Пусть конверт проверят как можно быстрее: отпечатки пальцев и все такое… А я поехала.
— Куда?
— В «Локус». Потрясу их по горячим следам, хоть и не жду сенсаций…
— Думаешь, н а ш?
— А ты в этом сомневаешься? — хмыкнула Даша. — Наш, некому больше. Я тебе скажу по секрету, начинаю его бояться. Ну, са-амую чуточку. Потому что не делает ошибок, сволочь. Зыбин к нему близенько подобрался… И еще не факт, что это Агеев, далеко не факт… Главное, Зыбин подобрался близко, а этого в нашей игре делать не полагается. Ладно, побежала…
Федя всю дорогу косился на нее с вопрошающим видом, но рта дисциплинированно не открывал. До управления оставалась пара минут езды, когда Даша сжалилась:
— Один вопрос, и не более того. Заслужил хорошим поведением.
— А француз и правда — шпион?
— А с чего это ты, юноша, начал его подозревать?
— А зачем вы меня заставляли шапку и бушлат осматривать чуть ли не под лупой? Больше к нам в кабинет из посторонних никто и не ходит в гости, один француз…
— Логично, — сказала Даша. — Но если ты, сокол, хоть словечко на стороне пискнешь… Со свету сживу.
— Обижаете, — он помолчал и вдруг поведал. — А я каждое утро «москвичок» осматриваю, весь салон…
— Микрофоны ищешь?
— Нет, — чуть смущенно сознался Федя.
— Но если ты, сокол, хоть словечко на стороне пискнешь… Со свету сживу.
— Обижаете, — он помолчал и вдруг поведал. — А я каждое утро «москвичок» осматриваю, весь салон…
— Микрофоны ищешь?
— Нет, — чуть смущенно сознался Федя. — Смотрел я тут один фильм, так там мужику под сиденье подсунули ампулу с радиоактивным кобальтом. Он ездит, ничего не подозревая, и потихонечку концы отдает…
— Ну, это уж ты перебрал, — поразмыслив, сказала Даша. — Хотя черт его знает. Я временами начинаю думать…
Федя с исказившимся лицом рванул машину влево, отчаянно завизжали тормоза, и Дашу бросило к дверце. Тут же ее начало швырять вверх-вниз, она всем телом ощутила, как «Москвич» несется дальше, култыхая на спущенных колесах, стуча ободами по асфальту, и лишь мигом позже в сознание ворвалась гулкая, близкая автоматная очередь. Широкая темная машина обошла их впритирку на бешеной скорости, рванула на красный свет у памятника Ленину и исчезла впереди.
— Тормози! — отчаянно крикнула Даша.
Он и так уже тормозил, вцепившись в руль, скалясь от напряжения. Справа надвинулась ревущая тень, зазвенели стекла, вылетая, в салон ворвалась струя холодного воздуха. Даша, немыслимо изогнувшись, рвала из кобуры пистолет, «москвичок» заносило, несло влево, разворачивало поперек движения. Мотоцикл, взвыв, выплюнув струю дыма, пронесся у них перед капотом — яркий, лаково-никелированный, импортный, двое седоков в глухих марсианских шлемах, — отчаянно кренясь, завалился влево, мелькнул меж машинами на стоянке у массивного сталинского здания Шантарской железной дороги — и исчез.