— Выполняя распоряжение начальства, а?
— Не без этого, — согласился он. — Но тут и от моего личного отношения кое-что зависело. Нет?
Даша покивала:
— Не смею отрицать… Душевно благодарна.
— Фролу на все сто верить нельзя, — сказал Воловиков. — Я тебе верю, что у него был такой вид, словно он и сам чему-то дьявольскому подвергся . И тем не менее, они могли включить тебя в игру по какому-то своему расчету, который мы просечь не в состоянии. И не помощи они у тебя ищут, а что-то маскируют, протаптывают ложный след. Чтобы они оказались кем-то затерроризированы…
— Почему бы и нет? — усмехнулась Даша. — Люди ж они, в конце концов, со всеми слабостями и недостатками. И не могут просчитать всего. Знаете, что мне пришло в голову? Он при всем его уме и ловкости человек прежний . Ранешний. Ему сколько, пятьдесят?
— Пятьдесят три.
— Вот видите. Формировался в другое время. Может не видеть новой опасности именно потому, что она новая . Нечто, настолько выходящее за круг прежнего опыта, идей и расчетов…
— Во-первых, у него хватает молодых спецов. А во-вторых, если следовать этой логике, ты-то давно должна была наткнуться на источник всех фантасмагорий. Тебе-то едва тридцать, вполне электронное дите. В армии дело с хитрой аппаратурой имела…
— Да чушь все это, насчет аппаратуры, — сказала Даша. — Я тоже в психотронное оружие не верю. Ларичев убедил. Полтора часа объяснял, что на данном этапе столь конкретное внушение и в самом деле невозможно. Расстройство здоровья можно вызвать некоторыми видами электромагнитных излучений, импотенцию. Прекрасно помню, что у людей, оказавшихся неподалеку от мощных передатчиков, радиоволны определенной частоты могут вызвать слуховые галлюцинации в виде щелчков и треска… но чтобы тянуло продать конкретные акции? А что до гипноза — еще невероятнее. Потребовалась бы целая орда Кашпировских и Чумаков, чтобы обработать столько людей. Да и не к каждому подойдешь. Самое интересное — я где-то вроде бы уже слышала насчет продажи акций… какой-то частный, абсолютно частный разговор… акции, их продажа, связанные с этим странности… — потрясла головой. — Нет, забыла.
Вновь началась резь под веками, словно туда попала пыль. На миг все перед глазами заволокло туманом. Даша попыталась медленно, осторожненько проморгаться. Туман прошел, стало полегче.
— Ты что, не выспалась? Вид бледный.
— Ага, — сказала Даша. — Кошмарики всю ночь перед глазами плясали. Таблеток каких-нибудь у Ларичева надо было взять, в прошлый раз так хорошо мозги прочистили… Черт, сигареты еще кончились… Где-то в столе была пачка, если орлы не скурили.
Нашла в столе початую пачку красного «Соверена».
Таблеток каких-нибудь у Ларичева надо было взять, в прошлый раз так хорошо мозги прочистили… Черт, сигареты еще кончились… Где-то в столе была пачка, если орлы не скурили.
Нашла в столе початую пачку красного «Соверена». Воловиков покачал головой:
— Дыми поменьше, голос совсем хриплый…
— Пикантность придает, — отмахнулась Даша. — А знаете, в одном Фрол безусловно прав. Либо мне больше не строят пакостей оттого, что я ушла в сторону, либо готовят что-то новое и заковыристое. Мы-то прекрасно знаем, что последние четыре дня я топталась на месте, следовательно, не могла в сторону уйти… — смущенно пожала плечами. — Заинтриговал меня Фрол настолько, что стала к себе прислушиваться — а не родится ли какое-то нелепое, немое побуждение. Ничего подобного. Разве что тянет водки налопаться в качестве средства от усталости. Но это не чужое — родненькое…
— Ты, кстати, в сейфе ничего такого не держишь?
— Да вы что. Сто лет назад стояла бутылочка, но сейчас — и в помине…
— Смотри. Хвостов не оставляй. Да, думал я насчет зыбинского послания, но в голову ничего не лезет. Нет у нас двадцать пятого канала. И ни одна телестудия у нас под номером «двадцать пять» не располагается, ни на одной улице.
— Двадцать пятая серия, — сказала Даша.
— Чего — «Санта Барбары»? Так сейчас идет двухсотая… Или нет? Я-то не смотрю, не помню… Но письмо, несомненно, Зыбиным составлено. Его отпечатки и на конверте, и на рисунке, — он печально улыбнулся. — Если только заговорщики не подсунули. А может, пошлем киношникам официальный запрос? С чем у них ассоциируются цифры «25» применительно к кинопленке?
— Идиотами будем выглядеть, — сказала Даша.
— Да мы ими и так выглядим. Дрын помаленьку начинает терять терпение, глядя на твои качели…
— Какие еще качели?
— Судьба у тебя в последнее время похожа на качели, — сказал Воловиков. — Вверх-вниз. В тупик забрела — и вдруг отыскивают Паленого, качели вверх. Новый тупик — возникает загадочный Шохин, качели вверх. Дело вроде бы закончено, но ты уперлась, хоть никто и не верит, убийство в Солнечном случайно раскрывается…
— Вот уж что подстроить невозможно.
— Конечно. Я и не держу в мыслях ничего такого. Просто качели напоминает до чрезвычайности. Вверх-вниз. И это покушение на тебя — лучше момента придумать невозможно. Не сама, часом, устроила?
Даша тоже улыбнулась:
— А что, еще одна анонимка пришла?
— Не удивлюсь, если придет, именно такого содержания… — Он глянул на часы, слез с подоконника. — Пойду. Тебя подкинуть или со своими поедешь?