Ванесса, с трудом удерживая поводья одной рукой, кое-как достала пистолет и выпустила несколько зарядов. Одна из пуль оцарапала угольно-черную чешую червя, но гигант этого даже не заметил. Остальные ушли «в молоко».
— Мы не успеваем, архимаг! — отчаянно просвистел Витааль, глядя, как расстояние между альфардами и червем неумолимо сокращается. — До вашего коцебу почти час плытьбы! А догонят нас прямо сейчас !
Океанический червь приблизился еще немного. Единственное, что утешало — на полной скорости он не мог дышать горячим паром. По той причине, что сейчас этот самый пар вырывался у него с противоположного конца. Зато эйсты наконец-то повернули рычаги. Вода забурлила от десятков отравленных игл, пронизывающих пространство. Одного из альфардов подстрелили — бедное животное жалобно засвистело.
Креол ожесточенно взмахнул рукой, запуская заклятье Синей Жижи.
Вода позади альфардов стремительно начала сгущаться, превращаясь в гель. Шипы перестали мелькать. И червь тоже резко притормозил, с трудом пробиваясь сквозь нежданную преграду. Змееподобное тело начало отчаянно извиваться — червю не понравилась эта субстанция.
В конце концов полуразумное создание сообразило, как поступить. Даже раньше, чем его наездники. Червь с шумом набрал воды через хвостовое отверстие и выплюнул столб пара. Поток бурлящего воздуха пробил в Синей Жиже коридор, и червь устремился в него. Один из эйстов, отчаянно свистя, свалился у него со спины — застрял в гелеобразной субстанции. Но магистр Псоммаад даже не обернулся — слишком многое было поставлено на карту.
Снова и снова заклинания Креола отбрасывали назад преследующего их океанического червя. Еще одна Волна Силы, Кровавая Стена, Массовый Шок… Еще два эйста остались позади — их сбросило Водяным Вервием. Но огромный червь продолжал мчаться сквозь водяную толщу. Его сонарный веер развевался, словно корабельный парус в шторм.
— Пауом рура удусоу воцмоуд ао рва?! — с надеждой предложил Креол, копаясь в памяти. Он использовал уже все заклятия, пригодные для остановки погони. Конечно, он на ходу пополнял запас, но для этого требовалось хоть немного времени… — Пкоку ваоуг!
— Ни в коем случае, архимаг! — ужаснулся Витааль. — Магистр Псоммаад — светило мвидской науки! Он совершил ошибку, но это не делает его плохим эйстом!
— Ауцлал пуов ао ко? — предложил другой вариант Креол.
— Не может быть и речи! — вновь решительно воспротивился Витааль. — Океанические черви — священные существа! Убить червя — великий грех! После такого ни один эйст не захочет иметь с вами дела! Ну разве что тальцы — эти поганые еретики со своим поганым богом не признают червей священными… Или шгерцы — эти корыстолюбивые мерзавцы не ценят дарованного Ивой…
Ванесса невольно задумалась, каким образом Витааль умудряется понимать белиберду Креола. Маг несомненно говорил на эйстском, но с таким страшным акцентом…
Альфард Креола, в хвосте которого засел ядовитый шип, плыл все медленнее. Маг уже ощутимо приотстал от остальных. Но в конце концов до него дошло, что это неспроста: он торопливо наложил на своего скакуна заклятие Противоядия, избавляющее от ядов естественного происхождения. Альфард удивленно свистнул, ощущая, как боль уходит, и задвигал хвостом с прежней частотой, нагоняя сородичей…
Лод Гвэйдеон и Логмир спокойно сидели на краю несущего диска коцебу. У обоих в руках были удочки — утренняя рыбалка переросла в дневную, потом в вечернюю, а затем и в ночную. Хуберт невозмутимо курсировал между ними и кухней — относил пойманную рыбу и доставлял рыбакам черный кофе и бутерброды.
— Жаль, у нас нет червей, — спокойно смотрел на поплавок паладин. — Хлеб — хорошая наживка, но на червя клюет все-таки лучше. Или на мотыля…
— Не-а, отец, болтаешь, — не согласился Логмир. — Лучшая наживка — это опарыш! Наберешь, бывает, их полную корзину, уду забросишь, да и… Лучше опарыша только глисты. Но их добывать трудно — места надо знать…
— Сударь, уясните, пожалуйста, паладины не «болтают»! — строго нахмурился лод Гвэйдеон. Он ненавидел слово «болтать» и не употреблял его никогда в жизни. — «Болтают» такие, как вы, а паладины говорят !
— Да как скажешь, — безразлично пожал плечами Двурукий.
Между рыбаками сидел взъерошенный Хубаксис и трясся в лихорадке, сжимая в шестипалых ручонках кусок горного хрусталя. Глаз джинна помутнел, а из ушей капала жидкая сера. Хубаксису было очень плохо…
Креол совершил ужасную ошибку, подарив рабу это стеклышко.
Хубаксису было очень плохо…
Креол совершил ужасную ошибку, подарив рабу это стеклышко. Маленький джинн пристрастился к нему очень быстро. За последние недели он выкурил и вынюхал все, что только можно было использовать в качестве наркотика. От отчаяния Хубаксис даже пробовал курить чайные листья и кофейные зерна, но кофеин все же не дал нужного эффекта — не помог даже магический хрусталь. И теперь джинн сидел и трясся, усиленно соображая, где еще можно раздобыть чего-нибудь этакого, вроде гашиша. Ничего полезного в крохотную головенку не приходило — они были посреди океана.
Последние полчаса коцебу медленно двигался на север: Хуберт церемонно сообщил, что сэр и мэм закончили свои дела на дне, и приказывают встретить их. Рыбаки не возражали — им уже надоело сидеть с удочками.