— Хм-м, а это мысль… — заинтересовалась Ванесса. — Надо будет попробовать представляться, а уж потом… а где твой жезл?!
Креол опустил глаза — жезл, неизменно висящий у него на поясе, бесследно испарился. Лицо мага медленно начало чернеть… но процесс замер на полпути, а потом обратился вспять. И очень хорошо — это почернение было самым дурным признаком. Кто-то в гневе бледнеет, кто-то краснеет, кто-то желтеет, кто-то зеленеет, а вот Креол чернел. Ибо в эти моменты Тьма, обычно надежно упрятанная в глубинах души, прорывалась наружу…
— Украли… — криво усмехнулся он, ощупывая перерезанный ремешок. — Ловко…
— И что теперь?… — в ужасе прикрыла рот ладонями Вон. — Ты теперь… опять… не сможешь колдовать?…
— Это с чего бы вдруг? — нахмурился Креол. — Запомни, ученица, только самые безмозглые маги заключают всю свою силу в один артефакт — поступка глупее трудно даже придумать.
Нет, для меня жезл — только вместилище дополнительных заклинаний. И пока в нем есть хоть одно мое заклинание, я достану его хоть со дна океана…
Маг резко полоснул ритуальным ножом по запястью. Ванесса уже стояла наготове со жгутом — обычно Креол в таких случаях заливал все вокруг своей кровью. Выдавив несколько капель на пол, маг заговорил нараспев:
Жезл Силы, закаленный в моей крови, ответь на зов!
Взявший чужое, да настигнет тебя проклятье!
Да почернеют твои члены,
да выпадут твои волосы,
да сгниют твои потроха,
да обратится твоя душа в пепел!
Да не познаешь ты покоя во веки веков!
Жезл Силы, закаленный в моей крови, ответь на зов!
Приди!
Приди!
Музигаменна! Йенсуламу!
Жезл Силы, твой хозяин призывает тебя!
По окончании заклинания лод Гвэйдеон, повинуясь жесту Креола, встал возле двери с обнаженным мечом. Ванесса положила ладонь на рукоять пистолета. Маг тряхнул ладонями, очищаясь от остатков заклятия.
Прошло несколько минут, но ничего не менялось. Жезл не появлялся в светящейся вспышке и не влетал в окно. Но потом резиновый полог отодвинулся, и в комнату вошел тощий чрехверец с на редкость невыразительным лицом. Именно такие люди обычно и становятся ворами-карманниками или шпионами — они не привлекают лишнего внимания.
В вытянутых руках мужик держал похищенный жезл, а на его лице отражалось нешуточное страдание. Эта золотая палка явно обжигала ему руки, но сам он отпустить ее не мог. Да и ноги, похоже, шагали сами по себе, не повинуясь хозяину…
— Верни, что взял! — зловеще прошипел Креол, протягивая руку.
Вор с готовностью отдал добычу и, возвратив себе свободу, резко метнулся назад. Но на его пути уже стоял могучий паладин с обнаженным мечом. И проще было прошибить стену, чем обойти этого грозного стража…
Маленькие глазки карманника заметались по комнате, ища путь к спасению. Безуспешно — оконце крохотное, не протиснуться, а других выходов не было. Он с ужасом перевел взгляд с лода Гвэйдеона на Креола, потом обратно… и в конце концов остановился на Ванессе. Она выглядела наименее устрашающей.
— Полагаю, тебе интересно, почему я тебя все еще не убил? — холодно поинтересовался Креол, поняв, что первым незваный гость говорить не начнет. — Клянусь Пятьюдесятью Именами, это стоит сделать! И только от тебя зависит, соглашусь ли я передумать!
— Да вы присаживайтесь, саран, — гостеприимно указала на свободную подушку Вон (в жилых комнатах чрехверцы не использовали стульев, сидя на пышных подушках). — Не хотите? Ну что ж, тогда стойте…
— Успею еще настояться [4] … — хрипло огрызнулся вор, усаживаясь на предложенное место. — Мизуми Милосердная, угораздило ж на колдуна нарваться, в [цензура] его…
— Я маг! — привычно рявкнул Креол.
— Не называй его колдуном, саран, о’кей? — мягко попросила Ванесса. — У него на это слово аллергия. Давайте для начала представимся. Ты кто?
— Плюшка, — неохотно представился вор.
— Это имя?
— Зазывало. Ну ты, саранна, сказанула — разве ж человек с сердцем [5] свое имя кому попало забяшет?! Плюшка я, так и зовите, а мне ваши назвы тоже без нужды… Не знаю я ваших имен, да и не в нужду мне их знать, [цензура] такое…
— Ну что ж, твое право, — не стала спорить Ванесса.
— Ну, тогда называйте нас по нашим… как вы сказали? Зазывалам? Сейчас… Его зовите Серебряным, его Мумией, а меня… м-м-м…
— Идиоткой, — мрачно закончил Креол. — Ученица, хватит уже играть в балаган, мы здесь не за этим!
Вон сердито сверкнула на него глазами. А она как раз придумала себе такое замечательное прозвище! Хотя, в принципе, он прав: куда-то не туда ее занесло.
— Леди Ванесса, я не понял, а почему я Мумия? — озадаченно спросил паладин. — Что вообще означает это слово?
— Да ну вас! — еще больше надулась девушка. — Уж и повеселиться разок нельзя! Значит так, саран Плюшка, давай-ка по-хорошему. Ты украл у нас ценную вещь. Что по вашим законам полагается за воровство?
— На первую попадалову палец отрубают… — мрачно уставился на нее Плюшка. — Большой. Только за колдовство, знашь, у нас тоже кой-что полагается, [цензура] его ешь… Султанский колдун узнает, не миновать усечения ненужного…
— Ненужного — это чего?
— А головы — она колдуну всяко без надобности… Для колдования и сердца хватит, [цензура] его в [цензура]… А остатнее хрякам скормят — потому в ил такую дрянь бросать не в жилу…