Бесформенное существо надвинулось на лода Гвэйдеона… и замерло в недоумении. Паладин начал вынимать из-за спины меч — на его лице не было и следа страха.
— Почему он ни во что не превращается?… — прошептал Фрэнк.
А Оллак-Кергхан просто не мог ни во что превратиться. Потому что не существовало на свете такой вещи, которая заставила бы испугаться Генерала Ордена. С самого рождения он не испытывал этого чувства.
— Во имя Добра, я нападаю!!! — громогласно провозгласил паладин, устремляясь на него с обнаженным мечом.
Анамрад, так и не приняв какой-то конкретной формы, снова исчез в стене. Лод Гвэйдеон с невозмутимым видом начал кромсать стену. Из-под Белого Меча летела каменная крошка…
— Вы двое пойдете впереди, — хмуро приказал Креол Джеральду и Элине. — Пусть он лучше превращается в ваши страхи — мне будет проще.
— А нам?! — одновременно закричали подростки.
— А ваше мнение меня не волнует. Радуйтесь, что я вообще с вами вожусь.
— Но нас же убьют!
— Да-да, отличная мысль, давно пора… — невпопад отмахнулся Креол, прослушавший предыдущую реплику.
Окружающий пейзаж менялся с умопомрачительной скоростью. Выйдя из подъезда, они попали на какое-то гнилое болото. Обернувшись, Креол не обнаружил за спиной никакого дома. А через пару минут и болото испарилось, превратившись в автомобильную свалку. Еще немного, и свалка стала кладбищем, а над головой появилась полная луна. Оллак-Кергхан подбирал самые подходящие для кошмаров места. А Креол их, разумеется, менял на другие — он тоже умел контролировать сны, хотя далеко не так хорошо.
— Чего вы больше всего боитесь? — спросил Креол, постоянно прислушиваясь к защитному амулету — не нагревается ли?
Джеральд и Элина переглянулись с каким-то странным выражением на лицах.
— Не скажу, — надулась девочка.
— Да ладно, он же все равно увидит, — вздохнул Джеральд. — Я мер… мертвецов боюсь, — сглотнул он. — Когда мне было шесть лет, меня нечаянно заперли…
— Да мне неинтересно, — оборвал его Креол. — Мертвец, значит?… Ну это ерунда — с ходячими трупами я воевать умею… А ты?
Элина смущенно засопела. Похоже, ее страх был из тех, в которых очень стыдно признаваться. Она дернула Креола за рукав, приподнимаясь на цыпочки, и зашептала ему что-то на ухо, с опаской косясь на Джеральда.
Маг слушал очень внимательно. А потом резко захохотал. Но когда он заметил, что у Элины на глазах выступают слезы, то все-таки сумел остановиться — совершенно бесчувственным Креол все же не был.
— Ладно… — все еще всхлипывая от смеха, выдавил из себя он. — С этим мы как-нибудь справимся… хотя, знаешь, лучше иди сзади. Пусть будет мертвец — это как-то привычнее. С этим , — он снова залился диким смехом, — я пока что не сражался…
Элина вздохнула с явным облегчением — чем бы ни был ее страх, ей явно не хотелось с ним встречаться. А еще пуще — позволить другим увидеть, чего она боится.
— Вот уж не думала, что ты боишься оружия! — пораженно воскликнула Ванесса, на миг высовываясь из окопа, чтобы послать еще несколько пуль в демона сна, а потом прячась обратно. — Ты же суперагент, Конрад!
— Да знаю, знаю! — поморщился Конрад. — Это еще с детства — в три года я нечаянно, кхм, ногу себе прострелил. Знаете, как говорят — пушки детям не игрушки… Я потому и стал, кхм, тем, кем стал — чтобы избавиться от детских страхов! Но вот, видите, засело… А вы, мисс Ли?… неужели вы так боитесь клоунов?!
— Тоже детский страх! Эти крашеные рожи… жуткие ухмылки… бр-р-р, подумать страшно!… — аж передернуло девушку. — Кстати, можешь уже перейти на «ты». Зови меня просто Вон.
Ванесса и Конрад сидели в глубоком окопе — маленькой Мириам снилась Вторая Мировая, в которой погиб ее прадед. Правда, это произошло не на фронте, а в тылу — в Освенциме.
Этим двоим повезло — они встретились чуть ли не сразу.
Этим двоим повезло — они встретились чуть ли не сразу. Сны Мириам и Пола оказались почти одинаковыми и без особых проблем перетекли друг в друга. И очень хорошо, потому что с ними Оллак-Кергхану пришлось куда легче, чем с Креолом или лодом Гвэйдеоном. Смешавшись, два страха породили жуткий кошмар — чудовищного клоуна с окровавленными клыками и огромным ручным пулеметом. Он поливал пространство вокруг себя свинцовой смертью и визгливо смеялся, корча забавные рожи. Правда, забавными они казались одному ему.
— Знаешь, Конрад, если рассудить как следует, большинство клоунов чаще вызывают отвращение, чем смех, — непонятно с чего потянуло вдруг на философию Ванессу. — Вот скажи — что вообще может быть смешного в болване, нарядившемся в дурацкий костюм, вымазавшем рожу какой-то гадостью и ежеминутно получающем тортом в нос? По-моему, это может рассмешить только полного идиота…
— Ну, таких тоже хватает, — пожал плечами Конрад, прислоняясь к земляной стенке. — Так что жанр будет процветать еще долго…
Пол и Мириам сидели с тупыми обреченными лицами. Для них-то это все давно стало привычным — Оллак-Кергхан мучил их каждую ночь.
Анамрады не отцепляются от жертвы, пока та способна испытывать страх. Конечно, если пугать человека с такой регулярностью, то даже самый большой трус рано или поздно привыкнет и просто перестанет бояться. Или сойдет с ума. Во втором случае анамрад просто оставляет человека в покое — безумцы их не интересуют. В первом же… в первом он прибегает к самой радикальной мере — то есть убивает жертву. Потому-то Оллак-Кергхан и пытался убить Джеральда — смех действительно помогал ему справляться со страхом. Жертва стала неперспективной.