Ответчица с готовностью перехватила эстафетную палочку.
— Иду я как?то по лесу, слышу — корова мычит. Жалостливо так мычит, словно на помощь зовет. Я — к ней. Гляжу — свалилась, болезная, в овражек, стоит по брюхо в грязи, уже и выбраться не пытается, так ослабела. Сколько я намучилась, пока ее вытаскивала, потом две недели выхаживала, ночей не спала. Умерла она для прежней хозяйки, распустехи ленивой — та даже искать скотину не пыталась, а как через соседский плетень заприметила, крик подняла: караул, ограбили!
Корова замычала с той же охотой, умоляя Повелителя поскорее разобраться с правом собственности и отпустить несчастное животное на дойку.
— Так оно и было, — констатировал Лён.
— Кто ж она, как не воровка? — не сдавалась истица. — Порядочная вампирша, прежде чем цыпленка приблудного в своем курятнике запереть, всех птичниц окрестных расспросит. А тут слыханное ли дело — дойную корову со двора свела!
— Следить надо лучше за скотиной!
Перепалка возобновилась. «Скотина» тоскливо ей внимала.
— Тихо, уважаемые, тихо! — запротестовал Лён.
— Резать ее вроде жалко, молодая еще, доится прилично, — пожаловалась истица.
Лён заметно смутился, расставаясь с идеей поделить корову механическим способом.
— Скажите, а бык, он того… успел? — неожиданно для самой себя поинтересовалась я.
Корова зарделась.
— Да вроде бы, — неуверенно ответила первая владелица.
— Так она, выходит, стельная? — продолжала я, воодушевляясь. — Пускай тогда истица забирает принадлежащую ей корову, а когда родится теленок, отдаст его ответчице. В качестве премиальных за спасение коровьей жизни.
Лица и морды присутствующих просияли и с надеждой обратились к Лёну.
— Быть по сему, — без колебаний согласился Повелитель.
Корова облегченно облегчилась.
Последовала немая сцена, доставившая мне несказанное удовольствие. Внеся свою посильную лепту, корова с достоинством развернулась и покинула место действия.
Неуловимо потемневшие глаза Повелителя заставили вампирш развить бурную деятельность по устранению конфуза. Лён деликатно молчал, что еще больше нагнетало обстановку. По Дому Совещаний пополз сладковатый душок, милый селянскому сердцу.
— Я хотела бы с вами поговорить… Наедине, — сжалилась я.
— О… да, конечно! — встрепенулся Лён.
Мы наперегонки бросились вон из Дома, оставив дверь нараспашку.
— Изумительно, — пробормотала я, жадно глотая свежий воздух. — Я видела мировых судий, берущих взятки деньгами, продуктами и натурой, но навозом вроде бы еще никто не расплачивался!
Лён мигом отбросил суровую личину вершителя судеб и улыбнулся — задорно, как мальчишка.
— А неплохо у тебя получилось.
— А неплохо у тебя получилось. Не хочешь денек поработать моей советницей?
— Ни за какие коврижки, — отмахнулась я, — чтобы потом неделю страдать от бессонницы, гадая, то ли насоветовала? Я надеюсь, они не солгали насчет коровы — может, стянули у кого?то третьего, а теперь не знают, кому больше причитается — кто веревку отвязывал или кто на стреме стоял?
— Насчет этого можешь не беспокоиться. Меня невозможно обмануть. Как невозможно не думать.
Все у меня внутри перевернулось и захолонуло от жуткой догадки.
— Ты… так ты и есть… телепат? — ахнула я.
— Абсолютный, — просто сказал он. — Мысли, память, подсознание, чувства, звуковые, вкусовые и зрительные образы. Полное подключение, леший бы его побрал!
— Ну почему же? — выдавила я. Вот так влипла! Нет, если какое?то дело нужно испортить, лучшего порчуна, чем я, не найти во всей Белории. Не только делами, но и мыслями на всю Догеву ославилась!
— Нет?нет, — поспешил успокоить меня вампир. — Кроме меня, никто в Догеве телепатией не владеет. Все строго конфиденциально, иначе ко мне никто бы не приходил. И, честное слово, я тебя почти не читал!
Почти! Все, я покойница…
— Я пойду, пожалуй, — пролепетала я, затравленно озираясь по сторонам.
— Постой! — Лён ухватил меня за руку, развернул к себе лицом. Я отвела глаза. — Не валяй дурака, я ведь не чумной. Ну что ты так испугалась? Ты же магичка, среди вас телепатия в ходу. Думаешь, Учитель ею не пользуется?
— То Учитель. — Я попыталась высвободить руку, дернув локтем, но Лён не отпускал, впившись, как клещ.
— Какая разница?
— Большая. Я знаю, когда он это делает, а ты… ты просто низкий воришка!
— Почему это? — опешил вампир.
— Потому что все, кто берут чужое потихоньку и без спросу, воры! Не важно, что — деньги, вещи, мысли. А я?то тебе доверяла… Больше, чем Учителю… — вырвалось у меня. И это было правдой. Я вообще никому не доверяла. Чем больше ты доверился человеку, тем больший у него соблазн тебя предать.
— Ну Вольха… — Ей?богу, он чуть не плакал! Теперь, когда я поняла, что происходит, я наконец вычленила из своих мыслей легкий ненавязчивый шепоток, который немудрено было принять за внутренний голос. Он?то и вызывал непривычное мне чувство внутреннего покоя и уверенности. Как будто разговариваешь сама с собой. А уж от самой себя меньше всего ждешь подвоха. Грубое, откровенное проникновение Учителя и других наставников в мой разум никогда не проходило незамеченным, будучи редкостно неприятным. Словно я устроила развеселый девичник в женской бане, а туда в самый разгар потехи ввалилась ревизионная комиссия в официальных костюмах и равнодушно оприходует шайки и веники. Это отбивало у меня охоту общаться подобным образом. Можно поговорить вслух, если так уж приспичит.