Бабки переглянулись.
— А что, Стаська, купцово гумно стоит ишшо?
— А как же. Солома, почитай, вся погнила, а стропила ничаво, еще Гатька?плотник ставил, — охотно откликнулась вторая бабка.
Солома, почитай, вся погнила, а стропила ничаво, еще Гатька?плотник ставил, — охотно откликнулась вторая бабка.
— Это который, спимшись, в колодезе мракобесов на жмых ловил? — уточнила третья.
— Он самый. Толковый был парень, царство ему небесное. Бывалоча идет по улице — со всеми здоровкается, раскланивается, ручку норовит облобызать. Ну, поднесешь ему, сердешному, чарку первача али рассолу — смотря какая у человека нужда приключилась…
— Эй, бабка, ближе к делу, — не выдержал Вал. — Балаболить на привозе будешь. Где это гхырово гумно?
— Да не гхырово, милок, купцово. Купец в ем повесился. Купчиху свою с Ганькой застукал, когда те спозаранку вино заморское потребляли. Ну, грешным делом, порешил обоих, а сам, сердешный…
— Бабка!!!
— Нет, погоди, — перебила я тролля. — Я хочу узнать поподробнее о столь радикальной антиалкогольной кампании! Или купец сам хотел выпить, а ему не хватило?
— Дык они вино в купцовой постели потребляли, сердешные…
— Я с вашими «сердешными» сам сердечником заделаюсь! — рявкнул тролль. — А ну, говорите живо, куда нам путь держать?
Поджав сухие губы, бабка махнула рукой вдоль улицы.
— За околицей налево повернете, оттуда гумно уже хорошо видать — посередь луга, приметное.
— Лён, ты с нами?
Вампир неопределенно хмыкнул.
— Можешь остаться, подождать нас в корчме.
— Нет, — отрезал Лён. — Но учтите, я по?прежнему против этой сомнительной авантюры.
— Тогда будешь приманкой, — обрадовала я вампира. — Можешь выражать свой протест, стоя на видном месте.
— Это еще почему?
— Потому что я буду сидеть в засаде, а Вал будет меня прикрывать.
— За что мне такая честь?
— Ты лучше всех видишь в темноте, самый ловкий и сильный. Если заклинание не уложит зверюгу на месте, у тебя будет больше шансов ее добить.
— Если оно не уложит ее на месте, — хмуро проворчал Лён, — я добью кое?кого еще…
Лекция 10
Неестествознание
Отыскав гумно, мы тут же отыскали следы. Влажная земля пестрела свежими отпечатками лап громадной кошки, а потемневшие от времени бревна были изодраны когтями до желтоватой щепы. Зазубрины впечатляли. Приставленная к стене лестница упиралась в узкое окошко под самой крышей.
— Он там, как ты думаешь? — тролль напряженно вглядывался в темный проем окна.
— Да нет, вряд ли, — немедленно отозвался Лён. — По крайней мере, я ничего не чувствую.
— Тогда входим, — решил Вал, отодвигая засов.
В гумне царил душный полумрак. Вдоль стен тянулись неровные стожки старой, пахнущей трухой и плесенью соломы. На балках покачивались вязанки полуоблетевших березовых веников. Разрушенное до середины потолочное перекрытие обнажало чердак, заваленный светлым луговым сеном.
— Ишь ты, какие стога. Крыс, наверное, полно, — поежилась я, носком сапога шурша в соломе.
— Тут нет крыс, — возразил Лён, переступая через дочиста обглоданный козий скелет. — Ни единой. Даже странно.
— Большой кошке — большую мышку, — тролль остановился под неровной кромкой перекрытия, приподнялся на цыпочки, пытаясь заглянуть на чердак. — Во, оттуда он и вылазит. Значит, так. Мы с цыпой прячемся у стены за соломой, а ты станешь вот там, посередине, чтоб и мы тебя видели, и у киски слюнки потекли. Как только она выскочит и начнет тебя жрать, цыпа долбанет ее молнией, а мы зажмем в клещи и порубим на фарш.
— Грубо, Вал, — поморщилась я.
— Грубо, Вал, — поморщилась я. — Разбрасываться молниями в гумне чревато, да и Лёна можно задеть. У меня есть изящное заклинание, специально для такого случая. Мантихор растает, как вешний снег, ты и до пяти сосчитать не успеешь. Ты же обеспечишь мое прикрытие — мало ли что, вдруг я покажусь мантихору более аппетитной, чем вампир?
— Надеюсь, — мрачно сказал Лён.
* * *
Звонко прокукарекал полуночник?петух, и почти сразу Вал двинул меня локтем в бок. Поперхнувшись вдохом, я проследила за его взглядом, упиравшимся в разметы соломы на чердаке. Там что?то шевельнулось. Я пробормотала заклинание ночного видения, в амбаре резко посветлело, попутно окрасив внутренность строения в веселенькие пурпурные тона. Теперь я отчетливо различала лобастую кошачью голову, озиравшуюся по сторонам. Мантихор устроил себе нечто вроде дупла в стоге, любопытно выглядывая из узкого лаза. Лён переступил с ноги на ногу, и зверь мгновенно насторожил острые ушки с забавными кисточками на кончиках. На усатой морде застыло наивно?удивленное выражение котенка, впервые увидевшего живую мышь. Помедлив, мантихор выбрался из соломы, поочередно отряхивая лапки, словно выходящий из воды кот. Сжавшись в комок и опустив морду, зверь постоял у края чердака, пощелкивая хвостом по доскам, затем решился и спрыгнул.
Изящно спланировав на кожистых крыльях, мантихор приземлился в десяти локтях от Лёна. Оба изобразили живейший интерес. Рука Лёна нащупала оголовье меча, мантихор припал к земле, подергивая длинным хвостом.
— Самка, — шепнула я. — Это плохо. Она мельче, но гораздо проворнее.
Киса потянулась, выпустив когти и прогнув спину.