Нас давно и след простыл.
Пристроившись в тени гномьей палатки, откуда великолепно просматривался помост для глашатаев, мы с интересом наблюдали за суматохой, царившей на площади.
— Если она обманывает, то почему мне нельзя? — философствовал Лебка, неторопливо разламывая по бороздке сочную, оранжевую изнутри сливу.
— Ладно, но откуда такие подробности? Цветочки, незабудочки…
— Сие есть таинства магические, — нравоучительно сказал оракул. — Угощайся. Да бери, бери, не стесняйся, куда мне столько. Ишь, расщедрилась толстуха. Чувствую, отыграется на других покупателях. Ладно, мне пора. Надо до стрельбищ купить еще кой?чего, а то потом палатки закроются.
Минут десять я сидела в одиночестве, с интересом наблюдая, как настырный торговец тканями норовит всучить маленькой хрупкой женщине кусок полотна противного серо?зеленого цвета в черную крапинку.
— Но мне не нравится эта расцветка! Она какая?то неживая! — возражала женщина.
— Так возьмите на саван! — тут же нашелся торговец.
Женщина суеверно перекрестилась и троекратно сплюнула через левое плечо.
Досмотреть торги мне не удалось — на меня, тенек и сливы наткнулся Вал, вооруженный до зубов и всклокоченный до кончиков пальцев.
— Сидишь, цыпа?
Я плюнула в него косточкой.
— Тебе?то что?
— Да вот интересуюсь, сколь ты из бутыли отпить успела, прежде чем обмылки распознала?
Я расхохоталась, рассыпая сливы.
— Ну, удружили… То?то Учитель свирепствовал!
— А что, ты для него покупала?! — неподдельно ужаснулся Вал.
— Ну не для себя же, — увильнула я от прямого ответа. Морда тролля побледнела, затем позеленела, как кабачковая завязь. Вал предпочел бы сразиться с легионом демонов, чем подложить свинью могущественнейшему архимагу Белории. — Да ничего вам не будет, успокойся. Я все взяла на себя.
— Ты настоящий друг! — наконец выдохнул Вал. — Я твой должник. Хошь, погуляем по обжорному ряду? Я тебе бублик куплю.
— Нет уж, спасибо. Скоро придет мой друг.
— Ну и что, я ему руку сломаю, он и отстанет, — беззаботно отмахнулся тролль.
— Лёну?то?
Вал снова позеленел.
— Ва?ва?вампир?!
— А что тут такого? Вампиров никогда не видел?
— В том?то и дело, что видел, — тролль очумело покрутил башкой, — не то плохо, что вампир — в постели один гхыр. Но ЭТОТ вампир… Как у тебя с историей, цыпа?
— Плохо. Все время влипаю, — невесело пошутила я.
— Слова «Пятнадцатая война» тебе что?нибудь говорят?
— Война людей с вампирами. Закончилась перемирием после того, как на сторону вампиров встали эльфы, гномы и прочие нелюди, а также большая часть Ковена Магов, — заученно отбарабанила я.
— А до перемирия было гхырово, — подытожил Вал. — Вампиры дрались, как мракобесы. На одного убитого вампира приходилось до двадцати человек, но, тем не менее, вы постепенно брали верх, исключительно численностью. А теперь поскрипи мозгами. До этой войны на десять вампиров приходился один беловолосый. После — один на две?три тысячи. Дошло?
— Дошло. Беловолосые гибли чаще.
— Как думаешь, почему?
— Не умели драться? — предположила я.
— Напротив. Они умели драться. И дрались в первых рядах. Беловолосые — не только телепаты и судьи. Они еще и прирожденные воины, созданные для битвы. Причем битвы смертной, неравной, ибо намного превосходят обычных вампиров силой, ловкостью и живучестью: могут некоторое время сражаться с распоротым животом, пробитым сердцем, потеряв девять десятых крови.
Сражаются, не щадя ни себя, ни других, посему обычно выносятся с поля боя по кускам. И если Лён покинул Догеву, вывод очевиден — дело государственной важности, то бишь кому?то набьют морду.
Я не поверила троллю:
— Чушь. Он приехал на стрельбища.
— Мораан! — Вал в сердцах сплюнул под ноги. — А я так хотел поучаствовать!
— А что тебе сейчас мешает?
— Встать на пути у Повелителя? Ну уж нет. Гхыр с ним, с призом.
Зная о любви тролля к деньгам, а в особенности к дармовым деньгам, я не на шутку обеспокоилась.
— Он же не собирается подтасовывать результаты, правда?
— Да нет, вряд ли, — брезгливо передернул плечами тролль. — Морду можно и после стрельбищ набить…
Между нами протиснулась торговка с лотком подовых пирогов на меду.
— А вот кому пирожки? — заверещала она, опасно жонглируя лотком. — С пылу, с жару, медяшка за пару!
Мы отоварились. Торговка исчезла так же стремительно, как и появилась, иначе именно ей пришлось бы щеголять с подбитым глазом. «С пылу, с жару» пирожки были в лучшем случае позавчера.
— Вал, у тебя что, крыша поехала? Лён великолепный стрелок. Вполне естественно, он хочет попытать счастья. Я тоже.
— Ты участвуешь? — удивление Вала не имело границ. — Да ты хоть лук в руках держать умеешь?!
— Боевой — нет, — честно призналась я. — Ничего, так даже интереснее. Посмотрим, что скажет Лён, когда я окажусь по другую сторону черты.
— Ну, тогда я в команде, — повеселел тролль. — Прикроешь меня, если что. А вообще поосторожней с ним. Это тебе не человек.
— Знаю.
— Не знаешь. Поверь мне, цыпа, уж я?то в вампирах разбираюсь. Лён — машина уничтожения, совершенная и безжалостная. Видал я этого вампирюгу в деле, натаскали его знатно — одинаково хорошо рубится обеими руками, навскидку стреляет из лука и арбалета, способен ребром ладони перерубить закаленный меч или голой рукой вырвать сердце прямо через кольчугу. И если он рассвирепеет, то, как говорят селяне в восточных землях, «трымай порты, ховайся у бульбу», пока башка цела. Ты не хихикай, а слушай спеца. Потом не до веселья будет.