Н?да, разговора с Учителем не избежать… Как только выдержать первые волны его гнева, как вклиниться между ревущими гребнями? Вот беда, Магистр не терпел, когда его перебивали. Мог и голоса лишить, а потом, не слушая оправданий, телепортировать ослушницу на кухню, поставив перед фактом почистить мешок картошки.
Тяжкие раздумья все замедляли и замедляли мои шаги. На подходе к учительской до меня донеслись раздраженные голоса, и я остановилась, жадно вслушиваясь.
Разговаривали трое — школьный секретарь, градоправитель и Учитель.
— …и это не считая деревенского дурачка, затертого толпой, поломанных палаток, треснувшей стены и двух выкидышей на нервной почве! — слышно было, как градоправитель, закончив монолог, шуршит пергаментом, скатывая в трубку длинный перечень убытков, нанесенный городу по недосмотру магов.
— Палатки мы на складе купеческой гильдии под ваше поручительство брали, — робко подал голос секретарь.
— Хватит. И без вас тошно, — оборвал его Учитель. — Как только Вольха объявится, приведите ее ко мне. И как можно скорее приготовьте документы об отчислении!
В глазах у меня потемнело. Ах, мерзавцы! Нашли крайнюю! Поручили мне работу, с которой я заведомо не могла справиться и за которую сами они боялись взяться. И теперь, чтобы обелить себя перед лопоухим монархом, устроят образцово?показательное отчисление некомпетентной мерзавки. Виновная будет наказана по закону. Еще заставят плакать, унижаться, кланяться им в ножки, благодарить, что только отчислили, а могли бы и в темницу бросить!
Нет уж, не доставлю я им такого удовольствия.
Я на цыпочках отступила от двери и понеслась по коридору, как привидение — беззвучное, обиженное на людей, а тем паче на вампиров, пылающее жаждой мести… но абсолютно безвредное, и это злило меня больше всего.
Я на цыпочках отступила от двери и понеслась по коридору, как привидение — беззвучное, обиженное на людей, а тем паче на вампиров, пылающее жаждой мести… но абсолютно безвредное, и это злило меня больше всего. Кто боится бестелесного духа? Кого волнует судьба адептки?девятикурсницы?
Да никого.
Хвала богам, Велька удрала на гульбища — к двери была приколота записка «Встретимся у палатки с притираниями». Я шмыгнула в комнату, задвинула засов, подбежала к окну, на ощупь (уже совсем стемнело) захлопнула ставни, и лишь тогда решилась сотворить маленький пульсар.
В комнате посветлело, но у меня сразу же потемнело в глазах.
Лён безмятежно спал на моей кровати. Не просто там прикорнул или вздремнул — нет, вампир предавался глубокому, крепкому и заслуженному сну, а постель являла собой несомненные следы гульбищ и игрищ — простыня смята, одеяло подметает углом пол, одна подушка лежит на полу, вторая встала на дыбы. И посреди колоритного бедлама — живое воплощение потаенной девичьей мечты, золотоволосый мужчина в самом расцвете сил и возможностей, соблазнительно разметавшийся по кровати.
Но мне было не до соблазнов. Захлебнувшись глухим протяжным рыком, я схватила ведро с колодезной водой, свежей и холодной, и опрокинула его над головой вампира. Судя по реакции Повелителя, этот способ побудки был ему неизвестен. Вскочив, как ошпаренный, он выругался такими словами, что ведро выпало у меня из рук. Постель не просто отсырела. Достаточно сказать, что подушка всплыла. Лён не промок до нитки лишь по одной причине — он спал нагишом. Но подобные мелочи не могли смутить ни меня, ни его — у нас было что сказать друг другу.
— Ах, так ты в гости приехал, да? — с издевкой вопрошала я, наступая на вампира. — Из лука пострелять, на других посмотреть, себя показать?
Несмотря на явное физическое превосходство, Лён поспешил отгородиться от меня кроватью. Я стала неспешно обходить кровать, перебирая руками по ее спинке. Зловещую тишину нарушало мелодичное журчание воды, сочившейся сквозь пружинное днище.
— Может, поговорим? — робко предложил Лён.
— А ты надеешься, что я с тебя статую лепить буду? Или портрет поясной намалюю?
Вампир едва уловимо покраснел и запахнулся в крылья.
— Вольха, ты все не так поняла…
— Я вообще ничего не поняла.
— Ну, хорошо, — вздохнул он. — Сдаюсь. Слушай.
* * *
Дом Совещаний быстро заполнялся вампирами. Вдоль стен выстроились шеренги подданных — в большинстве своем мужчин, галантно пропустивших вперед пару?тройку политически активных женщин и одного ребенка, судорожно цеплявшегося за материнскую юбку. Старейшины заняли почетные стоячие места по правую руку Лёна, матерый волк растянулся у его ног.
Гонец почтительно склонился перед троном:
— Приветствую вас, Повелитель.
Самый изысканный этикет рано или поздно начинает раздражать правителя. Но истинный правитель не выкажет этого ни единым жестом.
— Приветствую тебя, Райден, — ровным голосом ответил Арр’акктур тор Ордвист Ш’эонэлл, последний из клана Виствольфтов. Небрежным жестом приказал гонцу встать, а сам сел, откинув плащ. Волк дернул рваным ухом и поднял на вампира желтые тоскливые глаза.
— Я нашел то, что Вы искали, Повелитель. Я видел его.
Повелитель не задавал дополнительных вопросов, но под его пристальным взглядом гонцу захотелось распластаться на земле и, поскуливая, униженно завилять хвостом.