Пройдя добрых полверсты, я отчаялась. Если нормальные реки начинаются с ручейков и криниц, то эта вобрала в себя сточные воды со всей Белории. Я могла только позавидовать городу, расположенному ниже по реке. Его жители были способны выдержать любую осаду, опрокидывая на головы штурмующих ведра с водой, которой кипящая смола и в подметки не годилась. За холеру я могла поручиться головой, дизентерию гарантировала, а бурление кишечной палочки различала невооруженным глазом.
Насколько я помнила, большую часть мешка с провиантом занимала гречневая крупа, купленная в деревне, вещь питательная и полезная, но, увы, в сыром виде малосъедобная. Сваренная же на речной воде — и вовсе ядовитая. Запасной вариант — дождаться утра и насобирать росы — меня мало устраивал. Я хотела вызвать дождь, но вспомнила о нестабильности осенней погоды и решила не рисковать. Небо и так хмурилось, стоит дать толчок и наш лагерь смоет вместе с парой?тройкой близлежащих деревень. Пора возвращаться, не ровен час, накроет грозой. А парни, наверное, уже шалашик поставили и костерок разложили. Не знают, бедные, какую черную, то бишь черствую весть я им несу.
Я сделала еще пару неуверенных шагов и с головой провалилась в родниковое окошко, скрытое жухлой травой. Вода хлынула в сапоги и под куртку. Долгожданный омут встретил меня более чем радушно, но и его я не пожелала осчастливить своим бренным телом. Кое?как выкарабкавшись из затопленной ямы, я обнаружила исчезновение туеска. Ирония судьбы — есть туесок — нет воды. Есть вода — нет туеска. Хоть в карман ее набирай. Или в сапог. А впрочем, зачем набирать? Я и без того напоминала грозовую тучу — истекала водой и метала громы и молнии по адресу всех известных богов.
Богохульство давно и прочно удерживало первое место в списке моих смертных грехов, наверное, мракобесы решили меня вознаградить: легкий берестяной туесок, посверкивая светлыми боками, медленно поднялся к поверхности. Обрадовавшись, я наклонилась к кринице, пока нечистые не передумали. Но мракобесы не оказывали бесплатных услуг. В руку впились сотни ледяных колючек и чьи?то костлявые пальцы. Из воды высунулась зеленая кочка, облепленная водорослями, улитками, пиявками и прочей водяной живностью. В основании кочки поблескивали желтые рыбьи глаза, нос загибался крючком, а рот тонул в бороде из колючего роголистника.
— Эт?то еще что такое?! — пророкотал водяной, высовываясь из воды по пояс.
— Эт?то еще что такое?! — пророкотал водяной, высовываясь из воды по пояс. Подтянувшись на свободной руке, нечистик присел на краешек окна, крест?накрест заложив тощие перепончатые ноги. — Попалась, красна девица!
— Попалась, зелен молодец! — безропотно согласилась я, не пытаясь высвободить руку.
Водяной не ожидал от жертвы подобного смирения.
— Призналась, значит… — упавшим голосом протянул он. — Ну, ладно. Пропустим сцену борьбы и душераздирающих воплей, перейдем к главному. Как ты посмела замутить мою криницу?
— А вам что, жалко?
— Что значит — жалко? — возмутился водяной. — Замутила, понимаешь ли, водоем, да еще попрекать осмеливается.
— Где я вам что замутила? — досадливо спросила я. — Воды немного набрала.
— Во?во. Сначала с ковшиками приходят, потом с ведрами, а там уже порты постирать норовят или помои слить, не успеешь оглянуться — загадили!
— Вот когда я порты принесу, тогда и ругаться будете.
— Ишь ты какая! — Водяной окинул меня оценивающим взглядом. — Молодая, да нахальная. Заставу проходишь — платишь? Платишь. Мостом пользуешься — раскошеливаешься? Раскошеливаешься. Частная собственность — она денежку любит. Так что давай, девица, не выкаблучивайся, нет денег — произведем натуральный обмен. А не то…
— А не то — что?
— А не то и утопление могем организовать! — припугнул водяной.
— Отличная идея, приступайте, очень вас прошу! Полчаса бьюсь, да все без толку! — возрадовалась я.
Водяной опешил, борода встала дыбом.
— Да ты, часом, не блаженная? — с трудом выдавил он.
— Нет, я магичка, — отвернув ворот куртки, я предъявила водяному Знак Школы.
— Вот леший! — охнул водяной, выпуская мою руку и проворно спрыгивая в криницу.
— А ну, стой, погань болотная! — Я шлепнулась на живот и по плечо всадила руку в пронзительно холодную воду.
* * *
Ребята не теряли времени даром. Костер пылал, Вал довершал строительство навеса, основой которому послужили две тоненькие березки, связанные макушками, Лён выбирался из кустов с охапкой хвороста, мантихора мышковала неподалеку. Лето выдалось урожайное — как для всевозможных зерен, так и для питающихся ими грызунов. Судя по безразличию, с которым Манька глотала очередную полевку, у нас были неплохие шансы проснуться в полном комплекте. Если, конечно, я не умру от воспаления легких.
Увидев меня, парни потеряли дар речи. Сапоги хлюпали, как забитые носы, с куртки капало, волосы обвисли нечесаной паклей, глаза припухли, а нос и уши переливались веселенькими багровыми тонами. Я едва ковыляла на негнущихся ногах, пытаясь свести к минимуму контакт с мокрой тканью штанов, но меня все равно колотило от холода. Короче, перед ребятами предстал настоящий зомби — живой труп с температурой тела ниже нуля.