Не долго думая, я прижалась ухом к его обнаженной груди. К моему великому разочарованию (с научной точки зрения), Лён был жив, однако редкие биения сердца скорее угадывались, чем прослушивались. Сон напоминал зимнюю спячку летучих мышей, способных понижать температуру тела на несколько градусов, замедляя обменные процессы. Я бесцеремонно тряхнула Лёна за плечо и окликнула по имени. Спустя пару секунд дыхание участилось, стало более заметным. Губы порозовели. Лён открыл глаза, минуту бездумно глядел в потолок, потом повернулся ко мне.
— Все экспериментируешь? — совершенно нормальным голосом спросил он.
— Да, кажется, я докопалась до истоков еще одной легенды.
Лён сел, откинул с лица волосы, зевнул.
— Поздравляю. Надеюсь, завтра меня разбудит не осиновый кол?
— Не знаю, не знаю… — с сомнением протянула я. — Я еще девичьи слезы не испытала. От которых испаряются.
— Ну, это смотря с чем смешать…
Разговор прервало внезапное появление синеглазого Старейшины, не соизволившего постучаться. Радости на его лице я что?то не заметила — он вытаращился на нас, как высокородная дама, заставшая единственную дочь в объятиях портового грузчика. Я поспешно вскочила с разобранной постели, пробормотала: «Я уже ухожу», — и угрем проскользнула мимо застывшего в проеме вампира. Во дворе меня поджидали остальные Старейшины. Вряд ли они мечтали ознакомиться с результатами эксперимента. Поздоровавшись (и получив весьма прохладный ответ), я покинула вражий стан, угнетенная численным превосходством противника.
* * *
На завтрак были картофельные оладьи с грибной подливкой и парное коровье молоко, не любимое мной с детства. Я попросила кружку воды и смело воткнула вилку в спину первой оладушке.
— Как там Лён? — поинтересовалась Крина.
— Живой, — невпопад ответила я и поспешила поправиться. — То есть, нормально. А откуда вы знаете, где я была?
Крина только улыбнулась.
— А вы можете узнать, о чем мы разговаривали? — не унималась я.
— Нет, деточка, что ты. Я из окна видела, куда ты пошла.
В отношении возраста вампиров я была уже достаточно подкована и на «деточку» не обиделась. Крина вполне могла застать мою пра?пра?пра?бабку в колыбельке.
— И за что они меня так невзлюбили? — Вопрос был отчасти риторическим, речь в нем шла о хмурых Старейшинах, но Крина не замедлила с ответом.
— Их можно понять. Лён — последний Повелитель Догевы.
— Ну не съем же я его, в самом деле! — буркнула я с набитым ртом.
— Деточка, я?то в этом уверена. Но и их можно понять. Они еще не знают, чего от тебя ожидать и на всякий случай опасаются. Для Догевы люди, тем паче маги, большая редкость.
Для Догевы люди, тем паче маги, большая редкость.
Человек на ее месте мог сказать: «Вампиры в Стармине большая редкость, сожжем?ка мы вас на всякий случай. Береженого бог бережет». В распахнутых настежь дверях появился волк с рваным ухом. Потянув носом и явно заинтересовавшись, он неспешно подошел ко мне и уткнулся мордой в колени, искоса поглядывая на жбан со сметаной. Я предложила волку кусок оладьи, но он только понюхал и отвернулся. А Крина тем временем продолжала:
— Ты, наверное, знаешь, что долин, подобных Догеве, ровно дюжина: Леск, Арлисс, Волия и прочие, дальние. До войны на каждый десяток обычных вампиров приходился один беловолосый. В Догеве их проживало около двух тысяч, в Арлиссе — около полутора. Именно они подверглись усиленному истреблению, и сейчас по всем долинам насчитывается всего?навсего семнадцать беловолосых парней и девушек. Они — наша последняя надежда на…
— Постойте, постойте… — возмущенно перебила я, давясь горячей оладьей. — Я что, так похожа на истеричку с колом?
— Нет, конечно, нет, — торопливо возразила Крина. — Я просто отвечаю на твой вопрос.
Но я успела обидеться.
— На месте Старейшин я бы запретила примерному вампиру продолжительные лесные прогулки в компании злокозненной магички, уже не единожды выказавшей свой дурной нрав!
— Ха?ха, запретить Повелителю? — искренне удивившись, рассмеялась Крина. — Как можно запретить летнюю грозу и отменить весенний паводок? Слово Повелителя — закон для всех вампиров, включая Старейшин.
— А не слишком ли слепо вы ему подчиняетесь? Что, если в один прекрасный день Лён прикажет всем бросить дома и свить гнезда на деревьях?
— Вероятно, грядет наводнение, — невозмутимо ответила Крина. — Вольха, Лён давно уже не мальчишка. Он управляет Догевой пятьдесят с лишним лет. Конечно, у него есть свои недостатки и причуды, но когда речь заходит о чем?нибудь действительно серьезном, дурашливый Лён преображается в бесстрастного, мудрого и проницательного Повелителя. Нашу надежду и опору. Неудивительно, что Старейшины в колья воспринимают ваши прогулки. Но я?то знаю — а такой замшелой старухе, деточка, ты можешь поверить, — Лён прекрасно разбирается в друзьях и врагах и никогда их не спутает. Так что не обращай внимания на Совет, пусть старички ворчат себе под нос. Поворчат?поворчат и успокоятся.
— Но мне казалось, Старейшины тоже имеют право голоса и активно им пользуются.
— Чушь! Сколь бы напыщенные речи они ни произносили, решающее слово за Лёном. Они могут только попросить . Он же волен приказать . Лён воспитанный юноша и охотно уступает Старейшинам в мелочах, но серьезные решения всегда принимает в одиночку. Как и ответственность за их последствия.