Но черная зверюга вела себя послушно, и спустя полчаса мы триумфально въехали в село.
Лекция 15
Ворожба
Село Нижние Косуты спасалось от паводков на единственном во всей округе холме. Семь?восемь тоненьких березок на голых, по?осеннему черных склонах казались седыми волосками вокруг гигантского прыща. Далеко окрест разносилась звонкоголосая петушиная перекличка.
Самым примечательным в селе Нижние Косуты был его частокол из толстых, заостренных осиновых кольев в три ряда, переложенных камнями и переплетенных лыком, — до того высокий, что из?за него едва виднелись макушки старых лип да шпиль колоколенки. На остриях кольев мирно покачивались?покручивались рваные лапти, треснутые кувшины и надбитые горшки вперемежку с десятком свиных черепов, выбеленных солнцем. При сильном ветре черепа и горшки стучали друг о друга, словно призывая к столу.
Ворота, днем распахнутые настежь, были укреплены железными скобами и закрывались на огромное стальное коромысло весом никак не меньше пуда. По внутреннему периметру частокола через каждые шесть локтей стояли маленькие лесенки, под которыми высились груды увесистых булыжников.
— С кем воюем? — Я кивнула на оборонительный арсенал.
Возница поскреб плешь, пожал плечами:
— Да так… Не то чтоб воюем — шуткуем скорей. Соседи у нас — не приведи боги, нелюди волосатые, эвон где их город подземный. — Возница показал кнутовищем на запад. Я долго вглядывалась в указанном направлении, но ничего, кроме высоких куч земли, не увидела. — Поодиночке?то они не дюже страшные, в драку не лезут, помогают даже — поле вспашут, угля притащат или камушков самоцветных на обмен, да вот только время от времени взбредает им в дурную башку чевой?то, собираются всем кагалом — и ну деревню громить.
Я долго вглядывалась в указанном направлении, но ничего, кроме высоких куч земли, не увидела. — Поодиночке?то они не дюже страшные, в драку не лезут, помогают даже — поле вспашут, угля притащат или камушков самоцветных на обмен, да вот только время от времени взбредает им в дурную башку чевой?то, собираются всем кагалом — и ну деревню громить. Мужикам морды набьют, бабам юбки задерут, пиво у корчмаря задарма вылакают, натешатся всласть — и к утру обратно в свои норы сматываются. Ну и решили мы прекратить такое безобразие — стеной обзавелись и дежурных на ночь выставляем, чтоб бдели — не крадется ли где чево. А часовые, если углядят кого?нито, скликают остальных, чтоб те тоже, значит, руки поразмяли.
— А если они снизу подкрадутся? Через подземный ход? — спросила я.
Мужик многозначительно рассмеялся, пригрозил кому?то невидимому кнутовищем.
— Нет, шалишь! Холм?то наш не просто из земли выпер, а на подошве стоит каменной, потому и каменьев на наших полях превеликое множество, сколь по весне ни выбирай — все не убывает. Помню — я еще пацаном был — прорыли нелюди нору под самый холм, стали подошву исподнизу долбить, ажник холм затрясся, а гул и звон такой пошел, что у первотелок молоко перегорело. Ну, наши выскочили за ворота да всыпали тем норникам по первое число, штоб, значит, знали, с кем связались.
— А потом вы отметили победу разгульной пирушкой, на которой упились вдрызг как победители, так и побежденные, — заунывно сказал Лён, не открывая глаз.
— А чево? — вроде как обиделся мужик. — Отчего ж мне с норниками пива не выпить? Мне с ними напрочь ругаться не гоже — кто ж тогда у меня репу да картошку торговать будет? Заморский купец в жисть такой цены не даст, как энтот нелюдь.
— Вот это по мне, — плотоядно оскалился тролль. — Мордобой мордобоем, а пьянка пьянкой, без обид.
— А вы откуда знаете, господин хороший? — заискивающе обратился возница к Лёну. — Доводилось бывать в наших краях?
— Вроде того, — лаконично ответил вампир.
— А постоялый двор у вас есть? — спросила я.
— Не?а.
— А приезжих кто?нибудь на ночлег пускает?
— Вряд ли… Праздник нонче… Свояки почти ко всем поприезжали…
— И что же нам делать? — растерялась я.
— Дык походите, поспрошайте, — равнодушно ответил мужик, выпрягая лошадь, — хотите — на телеге ночуйте, мне без разницы.
Помолчал и добавил:
— Не моя она…
— А чья?!
— Пес ее знает… Вы же сказали — срочно, ну, я и не интересовался… Если спросют, скажите, что за околицей нашли… Я ее там взял…
С этими словами возница удалился, сопровождаемый давешним жеребенком и собаками. Телегу вроде бы никто не искал, да и Лён успел задремать, не хотелось его тревожить. Если не найдем чего получше, заночуем на телеге, решили мы с Валом и разошлись в разные стороны.
* * *
До обеда я успела прогуляться по селу, найти неплохой источник магической силы и им воспользоваться, за символический гонорар изгнать мелкого беса из погреба с картошкой и поговорить с аборигенами, что ничего не дало — все взрослое население деревни лежало в стельку после разудалых гульбищ в честь Бабожника. Судя по всему, начало гульбищам положил Праздник Урожая, и философски настроенные жители Нижних Косут намеревались затянуть его до Нового года, а там уж рукой подать до Весночух.
Злые, помятые, заспанные жители дружно посылали меня к мракобесу, лешему, кузькиной матери, здыхлику неумиручему и старшему, загадочному фольклорному элементу. В ходе расспросов выяснилось, что старшим на селе кличут старосту и последний раз его видели в луже под свинарником.
В ходе расспросов выяснилось, что старшим на селе кличут старосту и последний раз его видели в луже под свинарником. Я посетила лужу, но старшего не нашла, хотя нежившийся там хряк очень подходил под описание старосты: «здоровенный, лысый и носатый».
В селе было тихо, спокойно. Холодный ветер разбивался об ограду, не долетая до избушек. Сытые псы дремали, придерживая лапами обглоданные кости. Из оврага под холмом возносился к небесам черный дым самогонного аппарата.