Из переулка вынырнул сборщик податей с потёртыми нарукавниками и жёлтым, костлявым, словно вылепленным дурным гончаром из первородной глины лицом.
Он отчего-то повернулся в сторону надёжно укрытого Силой рыцаря отряда, шумно принюхался. Скрюченные ладони чинуши загребли воздух, засновали словно подвигая к себе незримые монеты. Но потух огонь в выклеванных вороньём глазницах, а когда подёргивающийся нелепой походкой казнокрад поднялся на крыльцо таверны, в спине его обнаружился торчащий осиновый кол.
Болек и Лёлек от брезгливости позеленели бы ещё сильнее, если бы их от природы зеленоватые гоблинские физиономии были к тому предназначены. Братья дружно шмыгнули носом, не сговариваясь утёрлись рукавом и с самым решительным видом потопали внутрь. А тролль с великолепной невозмутимостью осмотрел свою весьма впечатляющую дубину и занял своё место на крыльце — как сказали их милость, для подстраховки, согласно этой, как её — диспозиции, во!
Сам рыцарь спустился наземь с высоты седла, с удовольствием разминая занемевшие члены, и принялся распаковывать два притороченных по обе стороны побулькивающих бочонка.
— Да осторожнее ты, каторжница — не дай Госпожа раньше времени полыхнёт, — орк шумнул на едва не уронившую бочонок эльфку и подхватил его сам.
В трактире что-то грохнуло, раздался истошный вопль, а подглядывающий с крыльца в щелочку приотворённой двери тролль довольно осклабился и обеими полусогнутыми руками изобразил у пояса неприличный жест. Рыцарь и орк торопливо поливали стены ароматно-вонючей жидкостью, стараясь больше плескать на крышу — а Хэлль занялась весьма непривычным ей ремеслом конокрадки. То есть, занялась похищением из конюшни нескольких обретающихся там кляч.
Да в конце-то концов, кому же ещё управляться с животиной, как не перворождённым! И эльфка вышла из деревянных ворот пристройки с победным видом — два коня и весьма пыльного вида ослик это всё же хоть какая добыча.
А судя по звукам, кабацкая драка внутри заведения набирала обороты. Сначала со звоном вылетело одно окно, отчего крики и звуки тяжких ударов выплеснулись наружу сладостной волной, затем ещё. Один раз в зияющий битым стеклом пролом чуть не вылетел с грохотом щуплый Болек (или Лёлек?), но чья-то крепкая волосатая ручища ловко сграбастала гоблина за ногу.
— Куды, тварь богомерзкая? — и тут же утянула обратно.
По знаку рыцаря уже изнемогающий от нетерпения тролль вломился внутрь и добавил жару в огонь — судя по взвившемуся из кирпичной трубы чёрному дыму, кому-то из завсегдатаев крупно не повезло. Но главной задачей этого мордоворота было вытащить из драки гоблинов. Обеспечить им, учёно говоря, обратную амбаркацию — то есть, отход.
Болек хоть и прихрамывал да имел весьма истерзанный вид, но шёл всё-таки сам — а вот закативший глаза Лёлек на плече подвывающего от боли тролля заставил Хэлль нахмуриться и заняться исцелением их от побоев.
— Потом, грузи пока их на коней! — нетерпеливо бросил парень.
Медленно, властно возделась в повелительном жесте вновь натянутая на руку латная рукавица — и после этого рыцарского жеста, разительно напоминающего древние ритуалы Паладинов святой церкви, изрядно посерели от страха все, кроме озабоченной пострадавшими эльфки.
Молния стегнула по таверне словно раскалённый хлыст. Занялось мгновенно, жарко — да так, что бледное бездымное пламя взвилось жадным зверем.
Подпёрший дверь колышком Урук перехватил покрепче свою дубину да потрусил на заднюю сторону — приказ их милости недвусмыслен: живых свидетелей остаться не должно. Если кто через чёрный ход сунется, тут уж без снисхождения. Палицей по маковке, и пинком обратно…
Старательно не пуская в сознание крики заживо горящих, молодой рыцарь вовремя резанул ножом по глотке чуть не удравшего через окно пухлощёкого хоббита. Несколько мгновений он любовался зрелищем дёргающегося и булькающего розовыми пузырями из горла полурослика.
Несколько мгновений он любовался зрелищем дёргающегося и булькающего розовыми пузырями из горла полурослика. А затем перехватил подножкой вышибшего дверь дородного монаха в простой серой рясе, подпоясанной простой верёвкой.
— Вязать его! — распорядился он и аккуратно оглушил добычу ударом эфеса по гладко выбритой тонзуре.
Крыша рухнула, провалилась внутрь. Взвился чёрный как смоль дым и сажа — видать, совсем неприглядны оказались дела и души попавших в этот рукотворный ад. Слишком уж часто именно в белые одежды рядится всякая дрянь… но горело то зло хорошо. Пришлось даже отойти подальше, так опаляло жаром от остатков заведения. Последней, пылая ярко как свеча, отвалилась с цепей собственно седалищная часть кабана. Всё оказалось кончено быстро и строго по плану.
Из расплывающегося по деревенской улице дыма вынырнул кашляющий и отплёвывающися от хлопьев жирной копоти Урук. Орк показал два пальца, черкнул себя по горлу — ну, тут правки не требовалось. Хороший вояка… что ж, пора и ноги делать?
Встречали вернувшихся с таким восторгом, что один тролль от избытка чувств даже стукался башкой о стену. В самом деле, от победителей так несло гарью, так сияли сквозь копоть их чумазые физиономии, что тут уже никакого подтверждения и не требовалось — от ненавистного конкурента остались одни уголья.