Вполне естественно, что после кратковременного и азартного шлёпанья босых пяток да затем бубнения незадачливого гоблина, не разобравшись сунувшегося прямо в спальню, послышался глухой удар, а потом короткий вопль.
Тролль нехотя оторвался от своего занятия и поднял голову.
— Хорошо летит, — глубокомысленно заметил он после вдумчивого созерцания, и вернулся к работе. Проколол шилом дырочку в будущем голенище сапога, и не мешкая просунул туда толстую иглу с тянущейся за нею дратвой. Сидящий рядом Лоин пристально следил за этим процессом и, судя по нетерпеливым движениям пальцев, уже мысленно повторял и примеривал на себя все движения. Да уж, наверняка правду говорят, что лучше троллей в кожевенных и прочих шкурных делах не разбирается никто.
С другой стороны, зрелище кувыркающегося с самой верхотуры древесного замка Болека, прилежно пересчитывающего спиной, седалищем и прочими частями тела все ступени, тоже оказывалось в высшей степени занимательным. Хотя, вполне возможно, что это был на самом деле Лёлек — даже эльфка ошибалась один раз из трёх, пытаясь их различить. Мало того, и сами братья-гоблины порою, особенно с жуткого похмелья, не могли внятно разобрать, кто же из них кто.
А там ещё и из зеркала над стойкой на них кто-то третий таращится!
— Лёлек, — одновременно констатировали гном и тролль, едва гоблин с оханьем шлёпнулся почти у их ног и уставился в звёздное небо очумевшей физиономией с фиолетово-чёрным синяком вокруг левого глаза. Но всё же, чувство долга у того пересилило. Гоблин взбрыкнул грязными даже в свете луны ногами, заворочался в траве и кое-как простонал:
— Мужики, выручайте — там в корчму завалилась какая-то ведьма из homo. Светлая, ажно от сияния еёного слезу вышибает…
Дальше Лёлек поведал, что пришлая хоть и небольшого росточка, но бешеная — сразу начала по-плохому. Упыря, который к ней сунулся пообнюхаться, так окатила огнём, что одни подмётки дымящиеся остались. Заодно и стену боковую напрочь вынесла, только брёвнушки обгорелые и полетели. Правда, Шрокен сразу с патентом к ней — дескать, всё по дозволению, не положено тут безобразия нарушать! Весьма кстати оказалось, что не берёт колдовство светлое бумагу, что сир рыцарь сочинил — корчмарь ею как щитом закрылся и орёт с-под прикрытия. И пока злющая магичка удивлялась да вчитывалась, они с братцем сзади за стойкой подкрались…
— Да подносом по маковке белобрысой ка-ак шандарахнули! Аж звон пошёл, а медяха погнулась. Сразу напрыгнули, повязали всем скопом — Болек остался стеречь, а я сюды…
— Что ж ты сразу не сказал-то? — Тролль даже несколько огорчился. Воткнул в землю у ноги шило и степенно стукнул кулачищем в стену древесной обители. — Слышь, стаскивай хозяина с той остроухой, и срочно — кажись, гости с того света пожаловали!
Зачарованно прислушивавшийся к бубнению гоблина Кленовый Лист понятливо махнул ветвью — не учи учёного, мол. Зато немного обалдевший гном чуть не поперхнулся потухшей трубкой и осторожно поинтересовался, а отчего так сразу с того света?
— Видишь ли, — Тролль осмотрел свою недоконченную работу и обречённо махнул рукой.
Зато немного обалдевший гном чуть не поперхнулся потухшей трубкой и осторожно поинтересовался, а отчего так сразу с того света?
— Видишь ли, — Тролль осмотрел свою недоконченную работу и обречённо махнул рукой. — Когда рыцарь и эльфка рассказывали про знатного гостя, что меч да бубочку кленовую принёс… никто не обратил внимания, что не приказано тому было — а попросили. Вот и смекай, рыжий — кто мог попросить такого магика, который между мирами шастает как ты пятернёй в своей бороде. Уж не боги, вестимо?
На залитых лунным светом физиономиях гнома и гоблина сначала проступило удивление. Затем оно постепенно сменилось пониманием, а уже когда из опочивальни спускался бегом их милость, Лоин наконец задумчиво кивнул да привычно огладил бороду. И то оказалось последним из заслуживающего внимания перед затем понёсшимися, словно лошадь вскачь, странными и весьма невероятными событиями…
Часть десятая. Гроза.
— Видите ли, маркиз — эльфы или орки твари, конечно, ещё те. Но, они таковы от рождения, так что вины их в том особой и нет…
Две чёрные тени неспешно и в то же время довольно быстро прогуливались по уже погружающемуся в сон припортовому району. Вот они перешли через канал, задержались чуть на мосту, любуясь дрожащими огоньками на широкой глади Жемчужного залива. А затем продолжили свой выверенный путь — отчего-то он постоянно проходил через самые тёмные места и переулки.
— Такова их природа, ваше превосходительство, — вторая тень, отличавшаяся чуть более крепким телосложением и молодым голосом, привычно проверилась на углу возле закрытой рыбной лавки. — Хвоста за нами нет.
— Совершенно верно, маркиз, природа. В противовес, сборщиками податей, судейскими или булгахтерами становятся по призванию — а это, согласитесь, совсем иное дело. Вот именно потому мне эта порода крючкотворов кажется куда более мерзкой и презренной, — очевидно, старший не только по чину, но и по возрасту, за локоть придержал своего спутника в густой тени под аркой, когда мимо проезжала влекомая понурой клячей телега водовоза. — Затаимся на всякий случай, пусть его проедет…