И ладонь его милости маркиза, уже приласкавшая было великолепную грудь этой просто-таки сногсшибательной девицы, против воли оставила сие сладостное занятие. С нимфой связываться себе дороже, знаете ли. Потом до конца жизни только и будешь смотреть лишь на неё — да не просто смотреть, а заглядывать в глаза, жадно ожидая малейшей прихоти или знака внимания. Соображение отшибает напрочь и, что характерно, навсегда. Она себе в море уплывёт, а ты потом с тоски сам в петлю полезешь.
С другой стороны, если в заведении под красным фонариком даже просто лишь присутствует соблазнившаяся на солидную плату нимфа, любого клиента обуяет такая похоть, что незабываемые впечатления гарантированы даже с самой второсортной серостью из здешних девиц или мальчиков. Это даже не магия, это что-то куда более древнее и действенное, дамы и господа. А стало быть, сегодня и впрямь будет что-то из ряда вон выходящее! Не грех и раскошелиться.
— Мадам Фэйри наконец-то раскошелилась и обзавелась полуэльфкой, — доверительно сообщила нимфа и чуть смущённо улыбнулась. — Редкой красоты, и что особенно ценно, искусница по части всякой клубнички. Сейчас её подготовят — ей специально для вас дали хорошенько отдохнуть.
Глаза мужчин зачарованно распахнулись в удивлении. Вот это приятный сюрприз! Теперь понятно, отчего баронский сынок так вышел из себя — полуэльфки сочетали в себе одновременно всё лучшее, что заключено и в людях, и в остроухих. Потому кошечки из них и ценились примерно на свой вес в золоте. Да ещё и нимфа в заведении? Положительно, это будет волшебная ночь чудес…
Из коридора донеслись чьи-то шаги, а потом и голос очаровашки-Фиреллы.
— Я всё понимаю, господин купец, что вам нынче было хорошо как никогда — ведь для вашего удовольствия это заведение и работает. Но вы потратили на девочек уже все наличные. А мадам распорядилась строго — никакого кредита или расписок. Как у пиратов — деньги на бочку, и все дела…
Она ещё игриво расхохоталась на грустную шутку промотавшегося купчины, звонко чмокнула его напоследок. Негромко захлопнулась дверь чёрного входа, через который неузнанными во тьму уходили посетители, а потом охранница вернулась и со странным интересом всмотрелась в блаженствующих в обществе нимфы да предвкушении мужчин.
Если бы те знали, что на запертой парадной двери под розовым фонариком сейчас красуется странная табличка «Закрыто на переучёт», то это вряд ли бы их сейчас насторожило. Ведь так проще всего отвадить незваных визитёров. А вот если бы они проведали, что мадам заведения сейчас на самом деле находится за компанию с остальными клиентами тоже в подвале, то дело бы оказалось совсем, совсем иначе.
А уж как разволновались бы они, если б узнали, что там же обретаются и все девицы вкупе с мальчиками лёгкого поведения — умело погружённые в тягучий колдовской сон — и что больше в доме нет никого из бодрствующих… вернее, почти никого.
Ибо в полутьме коридора раздался цокот каблучков спускающейся по ступеням сверху девицы, и вот этот-то звук разом вырвал обоих гостей из приятной расслабленности…
Сказать, что в обитую дорогими шёлковыми шпалерами комнату вошла сама весна — это значит не сказать ничего. Её даже невозможно описать — сие невозможно в принципе.
— Рада приветствовать дорогих гостей, — о-о, как же сладостно это прозвучало!
Даже во что полуэльфка была одета, никто не поручился бы — то ли мягкое зелёное сияние прозрачного шёлка, то ли снисхождение самой богини любви, благословенной Ваоми.
Эльфийские дамы не знают, что такое реверанс.
Эльфийские дамы не знают, что такое реверанс. Вместо того они используют, как же оно называется… в общем, вот это — изящное и красивое движение, словно вас то ли приглашают на танец, то ли признают первейшим деревом в лесу. Но вскочившие при её появлении гости оказались более чем впечатлены.
— Я Эсмеральда, джентльмены, — нежнейшим голоском объявило неземное видение, и для начала пригубило из отдельного узкого бокала капельку чёрного эльфийского вина особого сорта, только и предназначенного для того, чтобы пробуждать глубокую страсть — ведь всем известно, что перворождённые несколько… э-э, холодноваты в альковных делах.
Но это неповторимое чудо просто рвалось сегодня развлечься — и доставить райское наслаждение важным гостям. Первый легчайший ещё не поцелуй, а один лишь намёк на него достался его превосходительству, и вельможа расцвёл от того с ярким блеском глаз. Чтобы не обижать маркиза, второе прикосновение счастья прелестница подарила уже его губам — и тот некстати подумал, что он будет то разрывать эту шлюшку надвое, то носить как богиню на руках…
— Всё, девчонки, они готовы, — Эсмеральда разом сменила всё — походку, голос, манеру поведения. Словно стряхнула с себя некую личину. Контраст оказался настолько разительным, что оставалось впору подивиться.
Но сидящие в креслах застыли со счастливыми и блаженными лицами. Они были защищены и застрахованы от всего — имперский наместник и его адьютант-маркиз. От удара клинком в спину или чаройского огненного шара, от лживых сведений и даже эльфской стрелы. Но полноте, читатель — существует ли в мире хоть какое-то мало-мальски действенное средство против женского коварства? Ну, разве что топор палача… а всего-то капля особого зелья на девичьих губах — и никакой магии!