Фирелла позаботилась о последней оставшейся незапертой двери в заведение и посмеиваясь вернулась в обитую шпалерами комнату. Стоит признать, что идея устроить налёт на кошкин дом родилась спонтанно.
Вчера, когда в магическом эфире разразился пришедший с полуночного заката злой и чуть ли не чёрный шторм, все трое переполошились не на шутку — уж никак это масштабами не походило на чью-то волшбу или даже сражение магиков. Но обходительный персонал загородной виллы знай твердил своё — господа целители не велели никуда отлучаться, и все дела! В принципе, положить охрану, равно как и тех кто мог бы придти ей на помощь, было не так уж и трудно.
Но дальше, дальше-то что?
Эсмеральде вовремя пришла в голову весьма здравая мысль: прежде чем подобрав юбки мчаться куда-то, следует вызнать — куда, с какой целью и чем при том озаботиться. И тогда Ноэль, жадно присматривавшаяся и прислушивавшаяся ко всему для неё новому миру, припомнила, что мающаяся неудовлетворённой болтливостью повариха обмолвилась как-то, будто в сей портовый городишко раз в седмицу наедывается сам имперский наместник — дабы осчастливить своим посещением самый роскошный в этом городе бордель. А кто ж ещё здесь может хоть что-то знать?…
— Кстати, мы неплохо прибарахлились, — Ноэль усмехнулась и добавила, что прибрала к рукам не только кошельки клиентов и кассу заведения, но ещё и полюбопытствовала содержимым обеих ухоронок самой мадам. — Заначки её девиц я оставила, правда — те и так жизнью обиженные.
На чуть подведенной и оттого превратившейся из смазливой просто в отпадную мордашке Эсмеральды мелькнула гримаска.
— Фу, девчонки — ограбить бордель, это как-то даже пошло…
Однако, более практичная Фирелла не согласилась с нею, заверив — деньги не пахнут. Да и если отправляться в неизвестность, наличные лишними аж никак не будут. А мадам не обеднеет. Но когда неугомонная Ноэль предъявила такую гору золота и камушков, что не унести на спинах и втроём, остальные налётчицы оторопели.
А мадам не обеднеет. Но когда неугомонная Ноэль предъявила такую гору золота и камушков, что не унести на спинах и втроём, остальные налётчицы оторопели.
— Вот уж… никогда не думала, что такие заведения настолько прибыльны, — полуэльфка озадаченно взъерошила волосы и вздохнула. — Себе, что ли, на старости лет бандершей заделаться?
Фирелла зловредно фыркнула и заметила — клиенты про девиц и думать забудут при такой хозяйке. Придётся работать самой, круглые сутки и без выходных.
— Пупок не сотрётся, Эсми? — поддела жрицу хихикнувшая Ноэль, а затем посерьёзнела. — Ладно, не будем тянуть времени…
Маркиза, как своевольно оскорбившего прикосновением волшебницу, а потом и ведьму, всё же не стали лишать жизни или мужского достоинства — только потому, что не сошлись во мнении, что же хуже. В конце концов, его отправили до утра работать в подвал — лично к пышнотелой и престарелой мадам Фэйри — и чтоб он всю жизнь потом плевался да от женщин шарахался.
— Ну ладно, господин имперский наместник — вещай теперь… — застигнутый врасплох сносящей все преграды женской силой, мало имеющей общего с магией но оттого не менее действенной, тот покорно принялся рассказывать чуть деревянным голосом. Всё без утайки или лукавства, быстро и даже охотно отвечая на вопросы или давая пояснения…
Хлюпнув, черпачок споро окунулся в ведро — с тем, чтобы тут же пролить своё содержимое на многочисленные верёвки. Сидящий на корточках Болек с закопчённой рожицей пригляделся, щедрой лапкой плеснул ещё, и наконец удовлетворённо кивнул.
Перед ним в растекающейся по полу корчмы луже воды лежала истекающая призрачным светом магичка. Не зелёная гоблинша или пригожая троллиха, не плечистая орчанка и вовсе не стройная статью эльфка. Никак не пухленькая и аппетитная гномелла. И даже не румяная смешливая хоббитянка — хотя и такая же белобрысая. Нет, эта оказывалась куда опаснее, ибо принадлежала к расе homo, то есть людей. А уж ихние магики самые злющие — то вам кажный подтвердит.
Злыдня вся была добротно увязана на манер колбасы или копчёной рыбины. И хотя во рту её красовался кляп из салфетки, а положение выглядело совершенно безнадёжным, она не сдавалась. Яркий, упрямо обволакивающий её свет хоть и не обжигал ладоней — да вот только, дымились и чернели от него опутывающие чаровницу верёвки. И бдительный гоблин только тем и занимался, что поливал путы, дабы злокозненная девица не пережгла их и не освободилась.
— Воды у нас много, так что побереги силы, — воркующе пробормотал Болек и чуть ли не заботливо вновь оросил магичку холодной водой. — Ежели сир рыцарь прикажут железом калёным тебя допросить, ох как понадобятся.
Сияющая волшебница что-то пискнула, вновь слабо затрепыхалась в своей упаковке. Сильнее пшикнула паром из стремительно высыхающих верёвок, и гоблин щедро вылил сверху остатки из ведра, да потрусил к колодцу за новой порцией.
— Скоро их милость завтракать придут, а тут такой погром, такой погром… — выглянувший из кухни Шрокен прямо сквозь зияющую пустотой и обгорелыми брёвнами стену глянул на уже розовеющий восход. После чего горестно заломил руки, застонал и обречённо скрылся в кухонном чаду.