И Арриол, шинкующий на колоде капусту для томатного супа, едва не отхватил себе палец, заприметив в прекрасных глазах вернувшейся от мэтра волшебницы уже чуть ли не самые настоящие молнии.
— Полегче, госпожа… — буркнул он, хотя в пределах видимости и даже слышимости не было ровным счётом никого, ради кого стоило бы столь старательно соблюдать правила общения.
Хотя на самом деле это дочь и внучка бондарей должна была бы обращаться к мальчишке с должной степенью почтения… однако, знаете ли — обладание Даром в значительной мере скрадывает сословные различия. Да и за победу в состязании Мастеров Молнии лично его величество Император посвятил Фиреллу в потомственное дворянство, настолько он оказался восхищён и обрадован этим событием. А его красавица-супруга даже удостоила девушку получасовой беседы, и на прощание даже шепнула на ушко «будет туго, приходи — и к Падшему все условности».
Хотя самой Фирелле даже в кошмарном бреду не привиделась бы ситуация, когда одной из сильнейших волшебниц пришлось бы бежать за помощью к хоть и баронессе да Императрице, а всё же неодарённой… но вот в последнем тоже имелись изрядные сомнения. Хотя и было известно доподлинно, что августейшая красавица не обучалась ни в каких учебных заведениях по части магии — однако свобода держаться и опыт обращения со всякого рода магическими артефактами человека знающего повергли бы в глубокие размышления. Впрочем, о том язык лучше держать за зубами — полезнее, знаете ли, для зубов. Да и для языка, впрочем, тоже…
— Ещё раз увижу за простолюдинской работой — получишь по шее, да не в шутку, — Фирелле не сразу удалось стряхнуть раздражение — настолько её завёл тяжёлый, однако необходимый разговор наверху башни. — Сословное деление придумали люди куда умнее чем мы, и необходимость его признают даже такие демократы, как эльфы и гномы.
Арриол скорчил настолько уморительную рожицу, что Фирелле сразу захотелось на него попросту наорать, но как ни в чём ни бывало продолжил шинковать свои капустины — благо корзина с ними размерами больше походила на бадью для купания.
— Отодвинься, — вздохнула волшебница и решительно засучила рукава.
Правду говорит молва, что нет лучше способа выгнать из головы дурь или грусть, нежели поработать хорошенько. И через несколько мгновений меж нешироко разведенных ладоней Фиреллы послушно закрутилось феерически полыхающее колесо разрядов. Надо отдать должное, Арриол сориентировался быстро — один за одним кочаны полетели в бешено вращающееся заклинание… а в подставленную корзину для нашинкованной капусты посыпалась тоненькая и истекающая ароматом стружка-лапша.
— Здорово! — улыбнулся он, облизывая с губ брызнувший сок. — Знаете, мэм — да просто, не привык я бездельничать…
Фирелла проводила взглядом последнюю капустину, ловко свела ладони и таки успела в последний момент выхватить из угасающего заклинания белеющую свежими срезами кочерыжку. Аппетитно захрустела ею и наконец-то улыбнулась — да так, что у Арриола изрядно отлегло от сердца.
— Вообще-то, не самая худшая привычка, — нехотя признала волшебница и вновь впилась в мякоть крепкими зубками. — Знаешь, парень — вообще-то, нашёлся ты по-настоящему только сейчас.
И не обращая внимания на, мягко говоря, несколько удивлённую физиономию Арриола, улыбнулась сладко, словно узревшая беспечную мышку опытная кошка.
— Знаешь, парень — вообще-то, нашёлся ты по-настоящему только сейчас.
И не обращая внимания на, мягко говоря, несколько удивлённую физиономию Арриола, улыбнулась сладко, словно узревшая беспечную мышку опытная кошка.
— Ладно, пошли. Я набросаю тебе список книг и учебных пособий. А мне предстоит закончить кое-какие дела… а потом готовиться к весенним испытаниям да экзаменам студиозусов Школы.
И такая непритворная грусть внезапно блеснула в тёмных глазах волшебницы, что Арриол покорно и бессловесно поплёлся за нею. Право, словно нашкодивший мальчишка, в ожидании порки философски рассуждающий о превратностях судьбы. Правда, тут ситуация оказывалась несколько иной, однако будьте покойны — если мэм Фирелла обещалась нагрузить учёбой, чтобы кое-кто не бездельничал, то выполнит обещание со всем прилежанием да основательностью. Уж в том не было ни малейшего сомнения ни у парнишки, ни у молодой волшебницы, ни даже у задумчиво наблюдающего за ними из окна сэра Жана де Лефока.
Часть третья. Свобода
Арриол тихо вздохнул и поёжился от решимости, когда сзади с гулким стуком захлопнулись ворота Школы. В плечо и щёку грело утреннее солнце, будто так и надо. Но в душе холодком шевелилось сомнение. Как странно было стоять и видеть перед собою тысячи незримых дорог. И осознавать, что выбирать одну из них придётся самому — теперь уже никто не моги приказывать. Лишь её величество Судьба да его подлючество слепой Случай. А ещё свои желания, свом решения.
— Столько ждал этой свободы, а теперь не знаю, что с нею делать, — голос едва ли улетел дальше пары шагов, однако ворота сзади заскрипели опять.
Мэм Фирелла на вороном коне оказалась само очарование. Длинное с искоркой роскошное платье до пят, а пуще того синий плащ волшебницы делали её яркой и заметной издали фигурой.