— Вот, ваша милость — ещё королевой эльфячьей вонявкает! — Тролль осклабился в довольной ухмылке. — А что вы думаете? Поставим в верхней зале Листа, и будет ваша милость в нём сидеть да суд чинить, или мысли умные думать.
— Мародёры, — Арриол против воли ухмыльнулся. — Ладно, как сувенир на память, годится. Корону и прочие регалии, так понимаю, тоже упёрли?
— Никак не можно оставлять, ваша милость.
Корону и прочие регалии, так понимаю, тоже упёрли?
— Никак не можно оставлять, ваша милость. Пусть выкупают, раз уж мы эльфячью столицу на меч взяли, — Тролль со вздохом пока опустил свою ношу на запорошенные пылью каменные плиты. — А так, по мелочам кой-чего прихватили — на сувениры, да и в доказательство.
Что-там ещё такое, и весьма хитрое, виднелось в глазах здоровяка, но разгадывать загадки было не время. Молодой рыцарь со вздохом поднялся на уставшие ноги.
А всё-таки верно он предположил, что зачаровавший зеркало в корчме чёрный колдун и тот дворянин в чёрном плаще, который принёс меч и кленовое семечко — один и тот же человек! И час назад своими руками зашвырнул в глубину испуганно трепыхнувшегося изображения верещащего с перепугу Болека. Или Лёлека? Синяки-то им эльфка свела… а, неважно — зато гоблин пролетел на ту сторону как намыленный. Следом полетел его братец, вцепившийся в своё новое копьё как воробышек в ветку.
Остальные попрыгали с разбегу сами, а последним, как и подобает полководцу, на поле боя прибыл сир рыцарь.
Поначалу туговато пришлось. Хоть основные силы теней и оказались оттянуты к границам, где их неутомимо грызли отряды людей и гномов, но и в самом Эльвенхейме осталось немало.
И жгли, и рубили, и кололи их — пока из глубины похолодевшей души не всплыло одно-единственное, то самое, нужное слово.
— Laisi! — это ведь на староэльфийском жизнь. По преданию, в далёкие времена именно этим словом даровали прощение, именно так короли возвращали свободу победившему на арене гладиатору. И именно это слово самым первым слышал только что появившийся на свет младенец из уст принимающей роды целительницы.
Жизнь — и отпрянули в ужасе орды теней. Лопнула закрывающая их от света паутина, разлетелась гнилой соломой на ветру… и только дым вонючий остался.
Вот и всё, собственно… почти.
— Надеюсь, Арри, ты там недолго? — поинтересовалась эльфийка, осторожно убирая своей силой царапину на щеке молодого рыцаря. — А то мы со светлой сестрой туда на пару нагрянем.
Нет уж, не нужно такое! Если эти две нахалки заявятся в неназываемое, да ещё и в неподходящем настроении — оттуда же все демоны в ужасе удерут, поджав хвосты и с перепугу портя воздух. Оно нам надо, чтоб такая пакость разбежалась по всем мирам? Вот то-то же…
Арриол хмуро смотрел в провал. Хочется или не хочется — на самом-то деле совсем не хочется — а всё-таки что-то подсказывало ему, что надо отправляться туда. Иначе не закроется эта трещина между реальностями, так и будет зиять кошмарной раной. Он вздохнул и легонько обнял обеих девиц за плечи.
— Как только я… пойду, эта дрянь должна закрыться. А вас в моё отсутствие, похоже, выбросит обратно. Домой , — при этих словах рыцаря солдаты разом насторожились и с переменившимися чумазыми физиономиями ухватились покрепче за награбленное барахло. — В общем, ждите меня — есть тут ещё одно дело. И пока оно не завершено, не будет мне покоя…
Вообще, это донельзя приятное ощущение, когда две девчонки отнюдь не страхолюдного обличья одновременно чмокают тебя в обе щёки! Арриол улыбнулся, и опять вытащил из ножен блистающий резкими алмазными сполохами меч.
— Что ж, пора…
Одинокий рыцарь брёл по неведомой бездне уже из последних сил, и затруднённая, ковыляющая походка едва несла его вперёд. Из отгрызенной почти по локоть левой руки, кое-как перетянутой кожаным ремешком, на дымящуюся и обугленную землю капала кровь. Воронёные, мрачно-щеголеватые доспехи оказались поцарапаны и смяты. Но меч всё так же блистал в руке, а воля или долг неуклонно вели его на подгибающихся ногах к своей неведомой цели.
Да, да, да — всё оно так и было, прилежно записанное Вечным Летописцем на скрижалях истории. Однако, произошло и ещё кое-что, о чём не ведали ни порхающие над пергаментом вечности зачарованные гусиные перья, ни бессонно присматривающий за ними хозяин с внимательными и усталыми глазами. Бывают досадные мелочи, неведомые никому, воистину тайные…
В тот час, когда красавец-Эльвенхейм неуверенно раскрывал глаза навстречу лучам долгожданного солнца, действительно началась эта страшная и поучительная, но оставшаяся во многом неизвестной эскапада. Кто знает — быть может, Тёмная Госпожа одним лишь движением чуть нахмурившейся бровки вытерла нечто не понравившееся ей. Кто знает?
Возможно, что нечто не понравилось как раз её Светлой сестре, и одно лишь эхо её бродивших неведомыми тропами мыслей изменило ход истории. Но даже самые искушённые в диспутах философы не смогли бы дать ответ — а является ли вообще истиной нечто тайное, так никогда и не ставшее явным?
В самом деле — реально ли, например, падение камня в пустыне, если того никто не видел? Всё одно, как будто того и вовсе не случалось.