— Смотри, Барон! — воскликнула она, увидев большую ворону, которая сидела на заборе около одного из домов и делала вид, что ее ничто не интересует.
Мимо прошел пес, который, кажется, этот забор считал своей собственностью. С вороны сразу спала сонливость, она встрепенулась и громко мяукнула. Получилось очень похоже. Пес зарычал, подпрыгнул, пытаясь схватить провокаторшу, но та сидела высоко и, пользуясь выгодным положением, продолжала изводить пса.
Девушка рассмеялась и ответила на приветствие маленького старичка, который, проходя мимо, поднял шляпу.
В лесу цыгане сделали остановку, разожгли костры и, пообедав простой пищей, устроили танцы.
Девушка не смотрела на них, опасаясь, что нечаянно превратит их в каменные изваяния. Она стояла около кибитки и притопывала ножкой в такт яркой, как сами цыгане, мелодии.
Миновав лес, караван кибиток быстро помчался по широкому тракту. У избушки отшельника змеей извивалась огромная очередь.
Сам отшельник — старик с длинной, ниже пояса, бородой, в сером, давно не стиранном балахоне — стоял на крыльце и, недовольно ворча, принимал посетителей.
— Что тебе, болезный? — спрашивал он старого горного гнома, который был первым в длинной веренице людей и нелюдей.
— Скрутило что-то, святой Аминат, спину сводит, — ответил тот, потирая поясницу.
— Климат меняй, — буркнул старик и вынес из избы бутылочку. — Натирать будешь три раза в день, через неделю как рукой снимет. И смотри у меня, если, как в прошлый раз, выпьешь, то промывание желудка делать не буду, помирай себе на здоровье!
— Спасибо, святой Аминат. — Гном поклонился и, забыв о боли в спине, понесся к тоннелю.
— Все равно выпьет, — сказал Джулиус, поздоровавшись с цыганами. Он сидел в ларьке, уставленном всевозможными бутылками, закусками и разной мелочью, которая может пригодиться в дороге. — Гномы скуповаты, уважаемый Барон. Вместо того чтобы у меня купить, они притворяются больными и выпрашивают лекарство у уважаемого Амината. Лучше отравятся средством для наружного применения, чем сольдик потратят!
— Что, не первый раз уже? — спросил Барон и рассмеялся, увидев, как гном, не утерпев, отхлебнул из горлышка и закашлялся, а Аминат, от которого это не ускользнуло, крикнул:
— Ах ты мошенник! Чтобы я тебя больше не видел!
— Здравствуй, старый Аминат! — прокричал Барон, пользуясь тем, что отшельник смотрит в их сторону.
— И ты здравствуй, Барон, — ответил старик.
— Ты не знаешь случайно, где сейчас твоя башня стоит?
— Не знаю и знать не хочу, — проворчал Аминат, перекидывая через плечо длинную нечесаную бороду.
— Я знаю! — воскликнул лесной оборотень, что стоял в очереди. — Она за нашим лесом стоит и не двигается с места.
— А что это с ней вдруг случилось? Бегать устала? — поинтересовался Барон.
— Нет, просто за лесом Акавы страна низких туч находится, — ответил лесной житель. — Там всегда дождь и тучи так низко над землей висят, что, кажется, их можно рукой достать! Вот башня и остановилась, — объяснил святой Аминат.
— Что ж ты не в ней живешь? — спросил цыган, который сочувствовал старику в его скитаниях по Иномирью. Не потому, что старик часто менял место жительства, а потому, что при этом приходилось перетаскивать с места на место избушку. Он прекрасно знал, как переживает отшельник за свой механизм по производству водок и вин хмельных. Каждый переезд укладывал почтенного самогонщика в постель как минимум на неделю.
— Большая радость в такой сырости жить, — ответил отшельник и обратился к следующему в очереди: — Ну а тебе что надо?
— Вот и выяснили, где башня находится, — сказал Барон, повернувшись к Медузе, которая не пропустила ни слова из разговора. — Так что не грусти, девушка, найдешь ты там своего прекрасного юношу!
И вереница повозок потянулась к тоннелю.
Барон немного поторговался с гномами, сбивая плату за проезд, потом отдал деньги, и шлагбаум поднялся.
Тоннель был сделан на славу — просторный и с высоким потолком. На потолке роились светлячки, слабо освещая подземную дорогу. На другой стороне был такой же пост горных гномов при шлагбауме.
— Плату за выезд! — потребовал сборщик самовольно установленной дорожной пошлины.
— Держи. — Барон подал карлику деньги и рассмеялся. Медуза заметила, что это те самые монеты, которыми цыган рассчитался на въезде.
— Ой, — прошептала она, когда выехали из недр горы на свет, — ты волшебник?
— Каждый из нас немного волшебник, только вот не каждый знает об этом, — ответил цыган с ухмылкой.
Табор въехал в Последний Приют, который стал еще грязнее за последние годы. Ничего в нем не изменилось — все те же кособокие домики и горы мусора вокруг них. Потом, миновав пустошь, цыгане проехали каменный завал, который остался напоминанием о вспыльчивости Тыгдынского коня. Когда-то давно Тыгдын был жителем Забытых Земель и прославился своим буйным нравом. Он развлекался тем, что отгадывал загадки и отвечал на вопросы. Тыгдын знал все, но несмотря на это всегда находились желающие задать неуравновешенному жеребцу пару вопросов. Только вот конь ставил условие — тот, кто проиграет в этой словесной схватке, будет возить победителя на себе. И возили Тыгдынского коня, потому что он выигрывал всегда. Проиграл Тыгдын один раз — и, как оказалось, навсегда. Маленький Аполлоша задал ему простой, с детской, конечно, точки зрения, вопрос — и многомудрый Тыгдын не смог ответить. Тогда жеребец взъярился и, потеряв над собой контроль, разбил камень, который, как оказалось, на самом деле скреплял два конца этого мира. Собственно, это Тыгдынскому коню надо сказать спасибо за то, что Иномирье наводнили волшебные существа. Сейчас Тыгдын стал королевским советником и воспитателем принцев и принцесс, но груда каменных осколков напоминала о тех давних событиях.