Она не видела, как Аполлоша — а это был именно он — прокрался в конюшню и открыл стойло Бяши.
По пути окликнула охрану — к ней присоединились пятеро солдат. Но все равно Брунгильда опоздала.
Она не видела, как Аполлоша — а это был именно он — прокрался в конюшню и открыл стойло Бяши. Жеребец взвился на дыбы, огласив ужасным злым ржанием окрестности. Но это не помогло ему. В больном мозгу принца сохранилось воспоминание о давней и ничем не обоснованной неприязни этого жеребца. Парень подпрыгнул и вцепился длинными острыми клыками в вену на шее.
Когда подоспела Брунгильда с солдатами, было уже поздно — Бяша испустил дух. Только тут до Брунгильды дошло, что проблемы ее сына куда страшнее, чем болезнь мужа. Она приказала солдатам скрутить сопротивляющегося Аполлона, доставить в его комнату, запереть и ни на шаг не отходить от двери. Двое солдат повели несчастного сажать под домашний арест, а троих, несмотря на поздний час, решительная амазонка отправила к ведьме. Она приказала доставить Гризеллу немедленно, даже если та будет активно сопротивляться.
Тыгдынский конь узнал обо всем еще по дороге в Крепость. Он вообще обладал удивительной способностью знать все. И сейчас, вполуха слушая воспитанницу, думал только о том, что теперь доступ в конюшню Брунгильды Непобедимой для него открыт. А всем было известно, что именно у Брунгильды самые породистые лошади. И кобылы такие есть в той конюшне, что Тыгдын сглотнул слюну. Мексика сильно дернула его за челку.
— Путаешь, путаешь! — закричала она. — Ты же сам рассказывал, что медузы похожи на зонтик и плавают там, где воды очень много и она посыпана разными приправами.
— Это ты путаешь, вода не посыпана приправами, а просто соленая, и называется она — море. А это существо, о котором я хочу тебе рассказать, очень похоже на обыкновенную девушку, и зовут ее — Медуза Горгона.
— А почему она чудовище? — задала очень волнующий ее вопрос девочка.
— Потому, что стоит ей только посмотреть на кого-нибудь, как под ее взглядом любое существо становится каменным.
— Почему? — снова спросила Мексика и удивленно округлила глаза — она заметила, как из дыры в мешке, что «скрывает голову пленницы, вылезла змейка. Девочка проводила взглядом солдат, которые отконвоировали Медузу в замок, и решила, что ее наверняка посадят в одну из темниц, что располагаются в подвале.
— Вот заладила! — рассердился Тыгдын. — Потому что натура у нее такая! Нравится ей уничтожать все живое!
— Не может быть! — Девочка прижала ладошки к лицу, ужасаясь тому, как это можно даже предположить такое.
— Почему это не может?
— Потому что причинять другим боль никому не нравится. Этому должна быть очень веская причина.
— И какая же? — Тыгдын скосил сливовый глаз и навострил ухо, прислушиваясь к разговору солдат неподалеку от него. Те говорили о том, что Аполлоша загрыз несколько лошадей, в том числе столь нелюбимого Тыгдынским конем Бяшу. Тыгдын этот разговор слышал уже раз десять, и желание отправиться скорее на конюшню крепло в нем все сильнее.
— Не знаю, — продолжала щебетать Мексика. — Вот ты, когда видишь перед собой что-то страшное и это страшное несется на тебя, что ты делаешь?
— Ну если это страшное мне неизвестно, то я пугаюсь.
— А потом?
— А потом я стараюсь остановить это страшное, чтобы оно не причинило мне вреда, — ответил Тыгдын и последовал за телегой в замок.
— А чем ты будешь неизвестное страшное останавливать?
— Копытами. Они у меня вон какие крепкие.
— Странно. — Мексика на минутку умолкла, раздумывая, как словами выразить то ощущение, что появилось у нее после слов наставника. Наконец она перестала хмуриться и сказала: — Сам испугался, а топтать будешь неизвестное страшное, и только потому, что оно тебе незнакомо. Это неправильно!
— Вот прицепилась! А ну марш на кухню, тебе есть пора! — Наставник наконец-то нашел предлог, чтобы отвязаться от надоедливой воспитанницы. — Слезай со спины и отправляйся обедать!
— Надо же выяснить до конца! — возмутилась девочка.
— Некогда мне, — ответил Тыгдын.
Он подождал, пока девочка спрыгнет со спины, и проследил, чтобы она вошла в ворота замка. Когда же малышка скрылась в темном проеме входа, конь вздыбил хвост, тряхнул гривой и, радостно заржав, понесся на конюшню, собираясь там как следует тряхнуть стариной.
Мексика вздохнула и, посмотрев с порога на непривычную жеребячью резвость наставника, крикнула вслед:
— Тыгдын, а у той Медузы на голове змейки растут, я видела, как они в дырки мешка вылезали!
Но Тыгдын не ответил. Не ответил, потому что ничего, кроме стука собственного, горящего вожделением сердца, не слышал.
— Вот так всегда, — вздохнула Мексика и, отмахнувшись от приказа воспитателя идти на кухню, вышла на улицу и побежала в сад, посмотреть на каменного дракона. Статую как раз устанавливали в центре коллекционной полянки. Скоро ей это наскучило, и она вернулась в замок. Немного побродила по коридорам, потом подошла к комнате своего друга, но вовремя услышала голос Гризеллы. Она присела рядом с панцирем покойного короля Клауса, отца Брунгильды, и затаилась.
Глава 5
НЕ ПЛАЧЬ, МЕДУЗА!