Огород был огромен и обещал дать невероятный урожай. Капустные кочаны, занимавшие большую часть участка, поражали своими размерами. Девочку из-за них было не видно. Она немного поплакала, но потом, незаметно для себя, уснула. Разбудил ее голос отца.
— В натуре, или ты мне расскажешь, где искать эту чокнутую башню, или я тебя раздавлю! — бушевал король Полухайкин, нажимая пальцем на грудь Тентогля.
— Не знаю… — блеял Тентогль, пытаясь сдвинуть богатырский палец с груди. Он так и не нашел средства снять заклятие Мексики. Все эти годы злодей просидел в тюрьме под присмотром землеройных гномов, которых король Полухайкин по-прежнему называл кротами.
— Знаешь, гад, нутром чую, знаешь! — рычал Альберт Иванович. Он был настроен решительно. Его любимая дочь страдает, а этот мелкий мошенник скрывает важную информацию!
— Может, и правда не знает, — предположила сердобольная Марта, наблюдавшая за экзекуцией. Она тайком от мужа подкармливала злодея, несмотря на то что спасибо ей пленник так ни разу и не сказал.
— Марточка, шла бы ты во дворец, — попросил Альберт. — Не женское это дело на такие разборки смотреть!
— Меня уже ничем не удивишь, — ответила королева Марта. — А идти в пустой дом не хочется.
Король Полухайкин помрачнел и нахмурился. С тех пор, как из дома исчез смех дочери, он тоже не любил оставаться во дворце.
С тех пор, как из дома исчез смех дочери, он тоже не любил оставаться во дворце.
Когда Аполлоша поехал в гости к бабушке, в далекую страну краснокожих людей, он не успел попрощаться с принцессой Полухайкиной. Мексика сначала терпеливо ждала, уверенно заявляя, что Аполлоша скоро приедет, потом стала грустить, но надежды не теряла. А потом вдруг стала таять так же, как таяла ее надежда. Теперь она была взрослой девушкой, но казалась гораздо старше своих пятнадцати лет. Горе наложило отпечаток на беззаботное прежде лицо. Устав от постоянной заботы матери и отца, она ушла в избушку Гризеллы. Принцесса помогала тем, кто к ней обращался, и многие, знавшие ее раньше, не могли узнать в бледной, молчаливой девушке ту самую веселую хохотушку, что прежде была всеобщей любимицей.
Ее можно было увидеть в самых неожиданных местах — оседлав метлу, такую же, как у Гризеллы, Мексика носилась по небу, отыскивая башню старого отшельника. А когда ей хотелось поговорить об Аполлоше, она отправлялась в путь на Тыгдынском коне. Но метлу всегда брала с собой, зная, что еще одно транспортное средство может пригодиться в любой момент.
Из облака вынырнул ковер-самолет и завис над огородом.
— Полухайкин-ага! — закричал Хасан, не успев приземлиться. — Нашли! Ми нашли!
— Что нашли, водила? — спросил Полухайкин, отвлекаясь от тяжелых дум.
— Башня нашли! Как ты приказала, ми визде смотрел, да! А потом такси-макси пропадать стал, туда летят, обратна — нету! Я умный Хасан! Ковер-самолет взял пустой — и на бермудскую треугольнику запустил. А сам смотрела! Так када ковер залетает, тумана нету и видно — дурной башня стоит!
— А ну спускайся, полетим смотреть! — воскликнул Полухайкин, но Мексика слышала весь разговор. Она оседлала метлу, первой поднялась в воздух и унеслась в том направлении, куда показывал Хасан.
— Стой! — закричал король Полухайкин и вскочил на ковер-самолет, но легкая метла с хрупкой пассажиркой на борту была уже далеко впереди.
Мексика, забыв обо всем, неслась, словно ветер, и первой попала в башню, стремительно влетев в темный зев входа.
Вокруг серых каменных стен заклубился туман, и башня сначала стала едва видимым темным пятном, а потом, когда к ней приблизился Полухайкин на ковре-самолете, пропала вообще, укутавшись туманом.
Но это не могло остановить отца. Король прыгнул в серое марево в надежде хотя бы зацепиться за крышу, если не удастся запрыгнуть в окно под ней.
Когда туман исчез, приземлившийся рядом Хасан не увидел ни башни, ни короля Полухайкина.
Не заметил он и того, как мужичок с ноготок выпутался из длинной бахромы летающего половика и пустился бежать, забавно семеня маленькими ножками. А если бы ошеломленный таксист мог думать о чем-нибудь, кроме разыгравшейся на его глазах трагедии, то он бы услышал тонкий, словно комариный писк, голос злодея.
— Я вам покажу Халяву Наоборот! Я отомщу, всем отомщу! — кричал последний в Иномирье злодей.
Отбежав на два метра, Тентогль утомился. Густая трава казалась ему непроходимыми дебрями. Он запоздало подумал о том, что бежать-то надо было в башню, но что делать теперь, он не знал. И вдруг на глаза ему попал странный предмет — большой желтый диск с чеканным профилем короля Полухайкина. Тентогль вдруг понял, что это золотая монета. Она была такого размера, что положить ее в карман злодей бы не смог. Он лег на сольдик грудью и заплакал от бессилия.
— Я вам покажу! — рыдал он. — Вы еще услышите о Тентогле!
Любопытная сорока, заметив блеск в траве, опустилась рядом.
Тентогль кинулся бежать и вдруг провалился в норку, в которую могла бы влезть разве что мышка. Он уже простился с жизнью, но неожиданно для себя упал на что-то мягкое.
Злодей оказался в огромной пещере, застеленной пушистыми коврами. Посреди пещеры лежала старая ржавая лампа. Тентогль, не веря в свою удачу, кинулся к медной лампе и, добежав, принялся лихорадочно тереть тусклый бок.