— Нет, Гризелла, не очень, когда поодиночке, — вступил в беседу конь.
— Дело говоришь, Тыгдын, — кивнул Аминат, прислоняясь к перилам. Он поерзал, почесывая спину, и с удовольствием крякнул — процедура чесания показалась старику очень приятной. — Поодиночке они слабенькие, — сказал он, с сожалением прекращая любимое занятие, — и больше озорничают, шалости мелкие творят, а вот вместе — сила великая. Особенно если объединить их высокой целью.
— Точно, — согласился с отшельником Тыгдын. — Тентогль меня об этом и спрашивал, а я ему посоветовал найти пропавшую королеву. Даже идея поисков объединит народ в единый организм и в результате даст мощную армию, в составе которой будут не только оборотни, но и подчиненные им народы — вампиры, тролли и прочая мелочь. Королева лесных оборотней пропала давно, а без нее весь народ живет бессмысленно, словно овощи на грядке.
— Это что же у нас получается — стоит только найти настоящую королеву, как Тентогль сразу силу потеряет? — подвела итог Гризелла.
Она нахмурилась, собрав в складки лоб, хотя, казалось бы, куда еще сильнее? Лицо ведьмы сплошь покрывали морщины — и мимические, и возрастные. Она по привычке каждый вечер смазывала лицо сметаной, но то ли в силу возраста, то ли по причине зловредного характера не только не становилось меньше морщин, но и губы делались тоньше, а загнутый крючком нос почти соединился с острым подбородком.
Ведьма шевелила лохматыми бровями, пытаясь вспомнить какое-то давнее событие, связанное с только что рассказанной историей. Она почесала затылок и вскрикнула, запутавшись пальцами в вороньем гнезде мелких перманентных кудряшек.
Отшельник покачал головой и вздохнул, удивляясь, как ему удалось прожить с ведьмой столько лет, но решил, что любое его замечание по этому поводу вызовет новый скандал. Он проглотил вертевшуюся на языке колкость и спокойно сказал:
— И силу потеряет, и армию, и я очень удивлюсь, если он жизнь свою пустую сохранит.
Королева оборотней, как я слышал, дама очень решительная.
— И где же эту решительную даму искать? — ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла ведьма.
— Ты, Гризелла, отупела, что ли, от постоянной ругани? Или память у тебя от частых воздушных катастроф сдавать стала? Или тебя наконец-то старческий склероз посетил?
— Ты о чем?
— О том, что ты же сама на нее проклятие наложила, — усмехнулся отшельник, довольный тем, что первый раз сумел озадачить ведьму.
— На кого? — удивленно выпучила глаза старуха.
— На королеву лесных оборотней, — хохотнул Аминат и довольно потер руки.
— Я?!
— Ты!
— И кто же она?
— Кваква, — ответил отшельник, — жена нашего рыжего вора, чтоб ему мой перстенек мозоль на пальце натер!
— Ква… Ква… — пролепетала совершенно ошарашенная старуха.
— Ну да. Ты что, не помнишь, как много лет назад одна проказница у тебя одежду стащила? Тебе потом пришлось по синему небу в исподнем лететь.
— Так это получается, что Самсон на Акаве женился?
— На ней. Хотя как можно было заколдовать королеву колдунов-оборотней, я ума не приложу! И не только заколдовать, но и забыть об этом!
— Позвольте заметить, уважаемый Аминат, — донеслось из торговой палатки, — что вы меня тоже превратили в речного рака и забыли об этом на два года!
— А ну цыц! — рыкнул отшельник и злобно посмотрел на трактирщика. Джулиус не только не пропустил ни слова из их беседы, но и не удержался, чтобы не вступить в разговор. Аминат повернулся к ведьме и впервые в жизни похвалил ее: — Я всегда говорил, что ты талантлива, жаль только, что это проявляется, только когда ты злишься.
— Точно, — расцвела от похвалы Гризелла, сразу помолодев на пару сотен лет, — разозлилась я тогда сильно. Что же теперь делать будем?
— Надо поцеловать лягушку — и все, — снова вступил в беседу Тыгдынский конь, — а найти Квакву просто — она в Последнем Приюте, снимает муженька с позорного столба.
— Желаю удачи, — желчно произнес Аминат. — Может, коллективный поцелуй окажется более действенным, чем индивидуальный!
— И он еще меня язвой обзывает! — вскричала Гризелла, лихо запрыгивая на коня. — На себя посмотри, отщепенец!
— Конечно, получила от меня все что хотела, а теперь и обозвать можно, — проворчал отшельник, поднимаясь с крыльца.
— Я все удивлялся, как это лягушке удается заговоренные узлы развязать, — проговорил конь, направляясь к тоннелю. — Теперь-то все понятно! Если она сама колдовской породы, то отшельник тут отдыхает со своими бытовыми заклинаниями. Дальше, думаю, все просто — поцелует ее Самсон, и все.
— Да не все. Не все так просто, Тыгдын. — Гризелла тяжело вздохнула. — Я тогда с лягушачьим заклятием переборщила немного. Девчонка жестоко посмеялась надо мной. Я отыскала девицу после того, как сраму огребла и на все Иномирье прославилась, пролетев в нижнем белье днем по синему небу. Нахалка только посмеялась надо мной и говорит, мол, мне, старой вешалке, платье получше надо справить.
Нахалка только посмеялась надо мной и говорит, мол, мне, старой вешалке, платье получше надо справить. Представляешь, какая наглость?! Вот тогда я разозлилась и наложила на высокомерную девицу заклятие. Говорю ей, походи ты в обносках, а я посмотрю. А если снимешь платьице хоть на минуту, то превратишься в жабу, и чтобы принять прежний облик, тебе надо будет выйти замуж за принца. И поцелуй, Тыгдынушка, сработает только тогда, когда супруг ее полюбит всем сердцем. А ты сам знаешь, что насильно мил не будешь.
— Именно поэтому Самсоновы поцелуи не действуют?