Старик был высок ростом и плечист. Совершенно седой — длинные волосы свисали неопрятными прядями до пояса, а нечесаная борода опускалась ниже колен и была заткнута за пояс. Глаза отшельника — непонятного цвета, с красными от чрезмерного потребления спиртного белками, прятались под кустистыми бровями. Под глазами висели большие мешки, видимо появившиеся в результате ночных бдений над рукописью. Нос сизой сливой выглядывал из буйной растительности, что закрывала половину лица. Одет волшебник Аминат был в просторный серый балахон с капюшоном, подпоясанный обыкновенной, сложенной вдвое веревкой.
Одет волшебник Аминат был в просторный серый балахон с капюшоном, подпоясанный обыкновенной, сложенной вдвое веревкой.
— В печенках у тебя цирроз сидит! — проворчала ведьма, зло глядя на бывшего супруга из-под лохматых бровей.
Она застыла, скрестив руки на груди и выставив вперед ногу, выражая всей своей позой чувство превосходства и презрение, испытываемое по отношению к бывшему супругу. Супругами Гризелла и Аминат были очень недолго, расстались со скандалом, который возобновлялся при каждой встрече стариков. Несмотря на то что сейчас ни один из них, спроси его, и не вспомнил бы причину развода, ругались они виртуозно и с большим удовольствием. Как справедливо полагали свидетели их ссор, им просто нравилось это занятие.
— Значит, в желудке, — Аминат проигнорировал грозный взгляд, — потому как язва ты сибирская! С чем пожаловала?
— С вопросами, старый пень! Сынок-то твой чудит опять, Тентоглюшка снова все Иномирье на уши поставил.
— А мне все равно, что он делает, потому как я от него отрекся.
— От мира этого тоже отрекся?
— И от него тоже, — кивнул отшельник, — вот только мир этот, к сожалению, имеет другое мнение по данному вопросу, причем совершенно противоположное моему, и никак не хочет оставить в покое меня. Я никуда не пойду!
Он положил ногу на ногу, взмахнув полой серого балахона, и скрестил на груди руки, всем своим видом показывая, что не готов к сотрудничеству. Более того — категорически против любых контактов!
— Да тебя никто никуда и не зовет, трус несчастный, — возмутилась ведьма, — но на вопросы-то ты сможешь ответить?
— А что, Тыгдынский автоответчик голос потерял? Или у него память отшибло? — Отшельник зло посмотрел на главного советника короля Полухайкина. Он не мог простить Тыгдыну историю с его назначением на пост министра путей сообщения.
С Тыгдынского коня мигом слетело безразличие, он громко заржал и сердито взмахнул хвостом.
— Да как ты смеешь обвинять меня в некомпетентности? — проревел Тыгдын, взбрыкивая.
— Я тебя еще и в тупости обвиню, — крикнул отшельник, распалив себя воспоминаниями.
— Ты самый асоциальный тип и деградант к тому же! — рассвирепел темпераментный жеребец, но ведьма быстро успокоила его, стукнув сухоньким кулачком между глаз.
— А ну тихо! — крикнула она, проделав ту же процедуру с отшельником. — Ну-ка уймитесь! Тут беда такая, а вы, два остолопа, старые обиды поминаете! А ну быстро отвечай, Аминат, не то хуже будет!
— А чего ты ко мне-то пристала? Ты к этой наглой скотине пристань, он же сам пять лет назад давал ответы Тентоглю на его загадки. Вот пусть этот кандидат на живодерню и вспомнит, о чем его спрашивал мошенник и какие ответы получил!
— Точно! — обрадовалась Гризелла. — Он, когда в трещину провалился, а потом в боковой тоннель юркнул, все кричал, что конь на его вопрос ответил, а значит, он победит. Опять-таки последние дни в Иномирье странные дела происходили — то животное в человека превратится, то предметы без заклинаний свойства свои и сущность меняют.
— Ой, дурень я! — взвыл Тыгдын. Он бы стукнул себя кулаком по лбу, будь у него эти кулаки, — столько запоздалого раскаяния было в его голосе, столько недовольства собой.
— Первый раз от Тыгдынского нахала мудрые слова слышу, — рассмеялся отшельник.
— Я ведь сам ему про оборотней рассказал и про то, как их пробудить ото сна и призвать к действию, — продолжал сокрушаться Тыгдын, впервые не обращая внимания на полное едкой издевки замечание старика.
— Так ты знал? — рассвирепела ведьма.
Конь попятился и приготовился сорваться с места в карьер при первых же всплесках эмоций скандальной старухи. Но Гризелла сдержалась и на удивление спокойно приказала:
— А ну выкладывайте, в чем тут дело!
— Есть в Забытых Землях народ, — начал отшельник. — Народ волшебный — лесные оборотни. Но лесными их зовут потому, что их замок лесок небольшой окружает да волосы у них зеленого цвета, а так к лесу они никакого отношения не имеют. Так вот, народ этот принимает любое обличье, какое только захочет. Перекидываются во что угодно — в камень, в дерево, в людей и животных. Только вот беда — волшебство у них коллективное.
— Это как? — спросила старуха.
— Как если бы ты, Гризелла, летать на метле могла только тогда, когда рядом с тобой я сижу или Тыгдын, например.
— Чур меня! — ужаснулась ведьма.
— Так и они — пока у них королева есть, они волшебники. А стоит только королеву убрать — замирают, в каком бы ни находились обличье, и забывают, кем были раньше.
— И что же, они такие грозные?