— Как же ты защищаешься? У тебя ведь нет копыт, как у Тыгдына.
— Зато у меня есть мой взгляд. Я смотрю на того, кто меня испугал, — и он каменеет.
— Странно. Боишься ты. Страх испытываешь тоже ты, почему же ты защищаешься не от страха, а от того, что тебя испугало?
— Не знаю. Привычка, наверное. Я всех боюсь.
— Тебя что, часто пугали? — Мексика так удивилась, что кто-то может специально испугать такую добрую и ласковую Медузу.
Девочка была всеобщей любимицей, и ей рады были в каждом доме. Все жители Иномирья были рады ответить на ее бесконечные вопросы и всячески баловали юную принцессу.
— Да, — ответила Медуза и надолго задумалась.
Она почти не помнила своего детства. Размытые образы не складывались в цельную картину. Зато Медуза хорошо помнила страх, который постоянно сжимал сердце. Страх и одиночество были ее единственными спутниками в жизни. Она не помнила, где жила раньше и кто положил ее в хрустальный гроб, зато отчетливо всплывали образы вооруженных мужчин, которых почему-то называли героями. Она всхлипнула и прошептала:
— Стоит только появиться где-нибудь, как на меня сразу несутся люди с оружием и хотят убить.
— А может, они просто поздороваться хотят, — предположила Мексика.
— С мечами в руках?
— Действительно, нелогично как-то получается, — согласилась девочка. — Как же здороваться, если руки заняты?
— Это еще не все, — пожаловалась Медуза. — Когда я где-нибудь спрячусь, меня ищут и тоже стараются убить. Можно подумать, будто я кому-то мешаю.
— А ты не пробовала перестать бояться? — спросила девочка. — Тогда твоя жизнь, наверное, переменится. Она будет намного лучше. Я вот никого не боюсь, и поэтому никто не каменеет под моим взглядом.
— Это потому, что ты маленькая и хорошенькая. А люди, как только увидят змей на моей голове, так сразу пугаются.
— Так вот в чем дело! — воскликнула девочка, радуясь так, будто решила сложную задачу. Возможно, так оно и было, потому что она вдруг долгим и внимательным взглядом посмотрела на колдующую ведьму. — А когда пугаются, то нападают. А нападают потому, что встретили что-то страшное и незнакомое и думают, что им нанесут вред. Ты просто привыкла бояться, ты во всем видишь опасность и готова защититься, вот твой взгляд всегда и наготове. Кажется, я догадалась, что надо сделать.
— И что же? — спросила Медуза.
— Нужно восстановить гармонию, — задумчиво произнесла Мексика.
— Как же ее восстановить?
— Нужно отдать Гризелле то, что ей больше всего подходит. Ну скажи на милость, зачем бабушке такой голосок?
— Не знаю. — Медуза тоже посмотрела на ведьму — та носилась по кругу, выкрикивая какие-то слова, завывая и размахивая горящей головешкой.
— Правильно, потому что он ей ну совершенно не нужен.
— Но мне же надо будет заплатить ей за помощь, — неуверенно возразила Медуза.
— За помощь не платят, — авторитетно заявила девочка, — потому что помогают бесплатно. А платят тогда, когда тебе что-то продадут или услугу какую-нибудь окажут. Мне это дядя Бенедикт объяснил, а он все знает, потому что ангел. Тыгдын, конечно, больше знает, но он ведь конь! А еще дядя Бенедикт рассказал мне, что такое гармония. Вот пока Гризелла страшная и говорит, словно каркает, она гармоничная.
— Почему?
— Потому что старая, всегда сердитая ведьма и должна говорить противным скрипучим голосом. — Малышка обрадовалась возможности продемонстрировать свою осведомленность в столь сложном вопросе. — Гармония в этом случае соблюдается. А если старая, сердитая ведьма Гризелла начнет твоим нежным голоском щебетать разные ругательства, то гармония сразу же нарушится и над бабой Гризли все будут смеяться.
— Что же делать?
— Спасать надо Гризеллу, — заявила Мексика и хитро улыбнулась. Если бы Медуза знала ее лучше, то она бы догадалась, что девочка что-то задумала. Когда она так улыбалась, королева Марта хваталась за сердце, а король Полухайкин доставал кошелек. — Точно, спасать! Что ж это она будет ходить вся такая негармоничная?!
— Смешная ты, — улыбнулась Медуза и поцеловала девочку.
Подслеповатая Гризелла не рассмотрела посетительницу, да и неинтересно ей было знать, кто ее гостья. Она не заметила ни огромных янтарных глаз с поперечными зрачками, ни змей, которые украшали ее голову. Впрочем, сейчас змейки улеглись в высокую прическу и мирно спали, тихонько похрапывая.
Ведьма готовила волшебное зелье, с трудом отыскивая нужные ингредиенты.
— Фулюганы, дом без присмотра оставить нельзя! Переложили все, ищи теперь! — ворчала она. — Хорошо хоть Приблуда под ноги не лезет, навязался на мою голову.
А Приблуда ничем и не мог помешать, поскольку он и был именно тем камнем, о который споткнулась ведьма, когда чертила пентаграмму.
Гризелла наконец нашла то, что искала, и высыпала в кипящий над костерком котелок сушеные лягушачьи лапки, сердце дохлой вороны, когти летучих мышей и горсть сушеных тараканов. Она помешала варево и, сняв котелок с огня, подошла к статуе, аккуратно переступая горящие линии пентаграммы.
Ведьма с завываниями обошла три раза вокруг каменного истукана, три раза дунула, три раза плюнула и вылила кипящее зелье на голову статуе.