— Тот есть разные части меча будут закалены по-разному? — Все-таки он действительно был хорошим кузнецом и мигом осознал преимущество подобной закалки. Больше он не спорил, но с этого времени посматривал на Виктора с каким-то непонятным выражением лица. Виктор старался не обращать на это внимания.
Наконец настала ночь. Виктор внес в кузницу меч и кинжал и аккуратно, стараясь не сбить подсохшую глину, положил их на наковальню. Подмастерья уже старались вовсю, качая меха, и огонь горел жарко. Кроме него в кузнеце не было никакого освещения. Это делалось специально, что бы кузнец мог увидеть реальный цвет раскаленного металла и оценить его температуру. С этой же целью закалка оружия производилась только по ночам.
— А ну шевелись, бисово отродье! — прикрикнул кузнец на подмастерьев.
Те заработали мехами быстрее. Кузнец же ухватил меч за рукоятку клещами и погрузил лезвие в огонь, аккуратно протягивая его сквозь пламя. Вскоре металл, не закрытый глиной, накалился, и сам засветился в темноте. Кузнец аккуратно извлек лезвие и переправил его в самый темный угол, чтобы оценить степень нагрева. Потом снова погрузил в огонь. На третий раз кузнец двинулся к бочке с водой.
— Стой!!! — заорал Виктор. — Рано!
— Как рано! — закричал в ответ кузнец. — Если мы еще нагреем, то его разорвет в воде!!!
— А я сказал рано! — В голове Виктора отчетливо был отложен тот цвет металла, необходимого для хорошей закалки. Как он помнил, он соответствовал примерно 1200-1300 градусов. Кузнец же нагрел меч едва ли до девятисот. — Грей еще! Под мою ответственность.
Кузнец секунду пытался рассмотреть лицо землянина в темноте.
Потом пожал плечами и снова погрузил клинок в огонь. Наконец Виктор согласно кивнул. Кузнец выругался, осторожно приподнял раскаленный меч, бросил его в бочку с ледяной колодезной водой и поспешно отскочил. Раздалось страшное шипение. Раскаленная глина, не выдержав подобного перепада температуры, разлетелась на мелкие кусочки, отскочив от металла клинка.
Кузнец осторожно извлек меч из бочки с водой и осмотрел. В отсвете огня горна было видно, как его недоверчивое выражение лица сменяется на недоумевающее, а потом на восхищенное. Виктор наблюдал за ним, затаив дыхание.
— Выдержала, — восторженно прошептал кузнец. — Этого не может быть, но выдержала! При подобных температурах металл должно было разорвать или скрутить дугой, но… невероятно! — Кузнец поспешно схватил небольшой молоточек и самым тщательным образом обстукал им весь меч. Осмотр его настолько озадачил, что тот замер в какой-то неестественной позе.
— Что-нибудь не так? — с волнением спросил Виктор.
Кузнец перевел мутный взгляд на него.
— Этого не может быть, — прошептал он. — Звук такой чистоты… невозможно. Такого качества металла не бывает.
— Я очень рад, но у нас есть еще работа.
— А? Ну да, конечно. — Кузнец нехотя отложил меч, прикрикнул на подмастерьев, которые сгрудились вокруг него, рассматривая меч, вызвавший такое удивление у их наставника.
С кинжалом справились быстрее. После чего кузнец клятвенно заверил Виктора, что сегодня к вечеру заказанное оружие он отшлифует и заточит. Виктор кивнул и отправился спать. С закалкой мечей они провозились почти всю ночь и хотя еще не начало светлеть, но Виктор чувствовал, что рассвет уже близок.
В кузнице Виктор вымотался основательно и поэтому проспал почти до четырех часов дня. Члены экспедиции решили своего командира не будить, именно поэтому ему удалось отдохнуть так долго. А ближе к закату в комнату заявился кузнец, который, улыбаясь во весь рот, сообщил, что собственно оружие еще не готово.
— Фэтр, я извел два шлифовальных круга, прежде чем следы моей работы стали видны! С подобной твердостью металла я еще не сталкивался! Я даже боюсь предположить, сколько времени потребуется на то, чтобы заточить ваше оружие!
Слушавший все это Лукор задумчиво покосился на Виктора, но промолчал. Сам Виктор заверил, что спокойно подождет и еще один день. Ничего страшного в этом нет. Кузнец кивнул и с ослепительной улыбкой на усталом лице покинул дом.
— Чему он удивляется? — пожал плечами Алур. — Ведь крепость режущей кромки получилась около шестидесяти шести единиц. А там, где было замазано глиной около сорока пяти.
— А нормально можешь объяснить? — поинтересовалась Велса. — Без этих единиц?
— Да что тут непонятного? — возмутился Алур. — Хорошая пружина знаешь что такое? Так вот, сорок пять единиц это хорошая пружина.
— Меч пружина? — невинно спросил Петер, распахнув глаза от удивления.
Алур несколько секунд удивленно рассматривал приятеля, потом повалился на кровать от смеха. Лукор вздрогнул и покосился на Виктора и Рупа. За тот месяц, что он пробыл с ними, он уже привык, что отношения внутри их коллектива не были обычными отношениями фэтра и подчиненных. Тем не менее, он все еще испугано вздрагивал, когда кто-то делал нечто, что, по его мнению, было проявлением неуважения к фэтру. Тем более, что в их взаимоотношениях он так и не разобрался.
Тем более, что в их взаимоотношениях он так и не разобрался. Вроде как все подчинялись тому, кого он считал Императором, но иногда высказывали в его адрес такое, чего не потерпел бы и простой солдат. Но Виктор, о таком имени Лукор и не слышал ни разу, встречал подобные высказывания только смехом. Потом Лукор разобрался, что эти высказывания были несерьезны и носили шутливый оттенок. Но это окончательно запутало его. Шутить над фэтром?
Тут Алур оборвал смех и посмотрел на Петера.