— Эти дети потеряли своих родителей при нападении на их корабль. Эти дети два года жили на планете где вы, извините за резкость, не прожили бы и дня. Эти дети принимали участие в сражениях и видели, что такое смерть. Я беседовал с ними, и они многое успели мне рассказать. Вы считаете, что в содружестве, после всего ими пережитого, им будет хорошо?
— Психологи проведут коррекцию…
— Тогда это будут уже другие личности. Чем это лучше того, что предлагаю я. Давайте так. Вы можете прямо сейчас отправиться на орбиту и поговорить с ними. Если вам удастся отговорить их от этого шага, то на этом все закончится. Если нет, то вы дадите согласие на их обучение.
— Но у них еще есть родственники! Они же еще несовершеннолетние!
— И что? Мы же не забираем их навсегда. Да и обучение в академии идет не круглый год. В общем так, эти дети после всего случившегося с ними имеют право на добровольный выбор, я это вижу так: если они намерены твердо привести свое желание в исполнение, то я намерен им помогать. И, как я уже говорил, считайте это официальным требованием сената.
— Вы что, из-за этого готовы поставить под вопрос все отношения Земли с содружеством?
— Нет. Просто если заявления этих троих детей, вопреки их воле и желанию, не будут утверждены содружеством, то между Землей и содружеством вообще не будет никаких отношений. Я официально заявляю от имени сената Земли, что в этом случае мы откажемся вступать в содружество. Если вы не готовы доверять Земле, а отказ отправить этих троих для обучения на Землю и будет расценено как недоверие, то и мы не можем доверять вам.
— Я не понимаю…
— Не пытайтесь, — посоветовал адмирал. — Но могу дать вам информацию к размышлению. Для вас не секрет, что я всегда выступал против вступления Земли в содружество и считал, что мы в состоянии пройти и своей дорогой. После всего случившего мое влияние в сенате возрастет и сильно. Так что от моего мнения будет зависеть та политика, которую поведет Земля. А сейчас ведь у меня еще меньше причин любить ваше содружество. Ведь это из-за вашей близорукой политики погиб мой сын. И не надо аргументов! Возможно, я не прав, возможно, но я так считаю и для сената Земли мое мнение дороже ваших аргументов. Но я, тем не менее, готов поддержать вступление Земли в содружество. И изменил я свое мнение именно из-за этих детей. Именно они заставили меня взглянуть на содружество по-другому. А теперь докажите мне вы, что все ваши слова о новых отношениях не пустая болтовня.
Не дожидаясь ответа, адмирал вышел из комнаты, оставив за собой всеобщее непонимание.
— Может теперь мы тоже ознакомимся с этими бумагами, что вызвали такой переполох? — попросил один из членов комиссии у председателя.
Тот непонимающе посмотрел на собеседника, потом перевел взгляд на свой кулак, в котором оказались скомканы заявления. Председатель смутился, поспешно разгладил бумаги и положил его на стол, чтобы все могли с ними ознакомиться.
— Но это невозможно!!! — воскликнул один из экспертов.
— Напротив, — с какой-то странной улыбкой ответил председатель. — Это очень даже возможно. В одном я согласен с этим адмиралом. Мы должны доказать, что изменили свое отношение к ним.
Но я все же намерен побеседовать с ребятами. Но если они откажутся забрать заявления, то я поддержу их.
— Это будет конец вашей политической карьеры, — заметил кто-то.
— Знаете, — ни к кому конкретно не обращаясь, заметил председатель. — Похоже, сегодня я понял, что в жизни может быть и что-то важнее карьеры. Но, честно говоря, я считаю, что именно этот мой шаг и будет венцом моей карьеры, даже если я лишусь всех своих должностей. Пусть будет так, как будет. Но предварительно, я все же должен убедиться, что эти ребята приняли свое решение сознательно и добровольно, а не под влиянием минуты.
Председатель, оставив своих ошарашенных людей, тоже вышел. Пожалуй, только он один в этот момент понимал, что для содружества и Земли начинается новая эпоха.
Эпилог
Земля. Шесть лет спустя.
Большое здание военной академии на Земле многие непосвященные и считали главным учебным корпусом, где курсанты проходят обучение. На самом деле это было всего лишь административное здание, причем не самое главное. И никогда еще здесь не проходили занятия. Стены этого здание видели курсантов только два раза в год: осенью, когда тысячи, двенадцатилетних мальчишек и девчонок, выстраивались здесь чтобы принести еще не присягу, а клятву и надеть новенькую курсантскую форму. И летом, когда после шестилетнего обучения, значительно поредевшие шеренги тех же, уже юношей и девушек строились на этом же плацу, готовые сменить свою курсантскую форму на форму мичманов земных вооруженных сил. В остальное время в этом здании стояла тишина. Только изредка ее стены видели проверяющих из адмиралтейства или из правительства. Реальные же учебные корпуса, где действительно шли занятия, были разбросаны по всей солнечной системы — от Луны, до спутников Юпитера. Там курсанты учились действовать в состоянии невесомости, повышенной силы тяжести. Там же шли занятия по предметам: физике, математике, теории пространственных прыжков, а также по другим, чисто специфическим предметам. Но вот проходят годы. Мальчики и девочки превращаются в юношей и девушек, заканчиваются выпускные экзамены, и сотни кораблей со всех учебных корпусов академии устремляются к Земле. Здесь все эти, уже не курсанты устремляются к Центральному зданию, где и должны они будут получить свое первое назначение на корабли, в десантные подразделения, в отряды рейдеров. В короткий срок все поле перед зданием начинает пестреть мундирами десяток служб. Только один раз представители всех родов войск собираются в одном месте.