Киваю. Интересно, неужели он думает, будто я действительно не знаю, что такое «сейсмическая активность»? Ну, дела.
Интересно, неужели он думает, будто я действительно не знаю, что такое «сейсмическая активность»? Ну, дела.
— … А, по-моему, еще есть зоны фаталистической активности, — неожиданно объявляет мой лектор. — Места, где колесо судьбы вертится стремительно и непредсказуемо, а не с тоскливым скрипом, к которому мы привыкли… Скорее всего, я фантазирую, но если все же так, то «Дверь» — одно из таких мест.
Да я, в общем, и не сомневаюсь.
Для начала мы отправляемся в кофейную комнату. Там почти пусто, только за столиком у очередного нарисованного окна сидит здоровенная тетка лет пятидесяти. Не толстая, а именно вот — здоровенная. Великанша, богатырка. Наверняка вдова Ильи Муромца. Когда мой спутник, просияв, подлетел к ней обниматься, выяснилось, что мадам выше его на полголовы, как минимум.
— Капа, — ликует мой наставник и поводырь, — а я-то думал, ты нас покинула.
— Ну уж нет, — гудит басовитая Капа. — Просто я от вас отдыхала. И от всего остального.
— Отдохнула?
— Устала, — смеется. — Нет ничего утомительнее, чем остаться наедине с собой. И как люди с собою по семьдесят лет кряду живут? Вот чего я никогда не пойму.
— Нормально живут. Просто к хорошему быстро привыкаешь, — назидательно говорит рыжий.
— Гляди-ка, такой мудрый стал, — великанша качает головой, впрочем, скорее насмешливо, чем восхищенно.
— Вовсе нет. Просто память у меня хорошая. Избирательная, но хорошая. Ты не заметила, что мы почти слово в слово воспроизвели наш диалог почти годичной давности? Только ролями поменялись. Я вернул тебе твою собственную мудрость, даже без процентов. Не настолько у меня светлая голова, чтобы чужие премудрости с процентами возвращать.
— Ладно тебе прибедняться, — отмахивается огромная Капа. — Ты меня лучше с девушкой познакомь.
«Девушка» — это у нас, надо понимать, я.
Прежде, чем я успела опомниться, великанша заключила меня в объятия. И вот ведь что удивительно — прежде я прикосновения чужих людей терпеть не могла. Даже случайных, в метро, или в троллейбусе, старалась избегать. Я, собственно, и родной матери тискать себя не особо позволяла — лет с семи примерно. А уж от назойливых лап чужой тетки, меня по идее, стошнить могло бы.
Но тут я, страшно сказать, мгновенно растаяла. Руки у Капы оказались горячими, а огромная грудь — мягкой и уютной, как диванная подушка. Ее богатырское тело источало тонкий, удивительно свежий аромат — смесь подснежников и алоэ, так что ли? Я собралась было спросить, что за парфюм у нее такой чудесный, да постеснялась.
— Хорошая какая, — одобрительно пробасила Капа, отпуская меня на волю. Отстранившись, еще раз оглядела с ног до головы и заключила: — Добро пожаловать!
А я гляжу на нее заворожено, ничегошеньки не понимаю. Ну, почти. Они вдвоем как-то меня усадили за столик у нарисованного окна, даже капучино мне заказали, посыпанный не корицей, а тертым шоколадом, как я люблю. Как угадали?..
— Капитолина Аркадьевна, — рассказывает мой поводырь, — наш единственный добрый ангел. Первая, кого я встретил в этом клубе. Я ведь почти случайно сюда попал. Михаэль — немец, в Москве никогда в жизни не был, о существовании местной тусовки знал сугубо теоретически. Вернее даже не знал. Просто подозревал, что вряд ли я окажусь единственным накхом в таком огромном городе как Москва.
Вернее даже не знал. Просто подозревал, что вряд ли я окажусь единственным накхом в таком огромном городе как Москва. Сказал мне на прощание: «Обязательно разыщи там своих. Иногда это бывает позарез нужно». Теоретически я был с ним согласен, а на практике совершенно не понимал, как я буду кого-то искать? Где искать? По улицам, что ли, мотаться, прохожих за грудки хватать, в глаза заглядывать?.. Со временем понял, конечно, что за грудки никого хватать не нужно, даже близко подходить не обязательно. Но и другое стало мне совершенно очевидно: потребуется огромное, нечеловеческое везение, чтобы нарваться на еще одного накха . Ну я и забил на это дело. Решил: перебьюсь. Обещал себе, что, в случае чего, найду способ смотаться к Михаэлю. Ну, или хоть по телефону ему позвонить можно — так я себя успокаивал.
— И как же ты, в итоге, всех нашел? — спрашиваю. Лишь бы спросить, показать, что я слушаю. Очень внимательно слушаю. Это, между прочим, чистая правда.
— Я-то как раз ничего не нашел, — смеется. — Меня нашли. Один из тутошних завсегдатаев приметил меня — где бы ты думала? — в «Летчике». Положил на стол визитку и поспешно удалился, я звука произнести не успел. Когда человеку, в детстве контуженному Уэллсом, суют под нос картонку с надписью «Дверь в стене», точным адресом и примечанием, от руки: «Каждую субботу, по вечерам», — как-то не до комментариев… Конечно, я сюда прибежал, из чистого любопытства, поглядеть: зачем звали-то? Предположения были самые разные, от мистических до криминально-эротических, так что я был начеку…
— Теперь это называется «начеку», — ухмыляется Капа. — Скажи уж прямо: шел и не знал, что тебе предстоит, помереть на месте, или просто усраться с перепугу!