— Хорошо бы, — вздыхаю. — Ох, хорошо бы…
Стоянка VIII
Знак — Рак.
Градусы — 00*00’01″ — 12*51’25″
Названия европейские — Альматура, Аламиатра, Альназа, Анатрахия.
Названия арабские — ан-Насра- «Ноздря (Льва)».
Восходящие звезды — туманность Ясли (эпсилон Рака).
Магические действия — заговоры против узников.
Варенька, в общем, держится молодцом. Страшно ей, конечно, крыша едет в неведомом (не только ей, но и мне неведомом) направлении; путается, не может нашарить вертлявую границу между «на самом деле» и «как будто», понять: где заканчивается она сама, и начинается бесноватый Валентин Евгеньевич. Обычное дело.
Но держится, повторяю, молодцом.
А я, конечно, скотина бессмысленная и беспощадная. Такого монстрюгу девочке подсунул, самого в дрожь бросает — теперь, задним числом. А поначалу казалось, я — великий стратег. Увлекательное, необычное приключение девушке обеспечил. Чтобы вовек не забыла.
Ну, что да, то да. Вовек и не забудет.
— Я, — говорит жалобно, — теперь спать не смогу.
— Спать, — обещаю, — будешь, как миленькая. И видеть исключительно приятные сны. Уж это я тебе гарантирую.
— Хорошо бы, — вздыхает. — Мне бы, как Мальчишу, ночь простоять, да день продержаться. Простою ли? Продержусь, как думаешь?
Напрасно сомневается. Баюкать — это я, и правда, умею. А уж для нее сегодня, ясен пень, расстараюсь. В лепешку расшибусь.
Дома Варя тут же забирается с ногами на кухонную тахту. Как-никак, обжитое место. Ей тут спокойнее, чем в комнате. Пожалуй, даже заикаться не буду, что можно бы перебраться на диван. В конце концов, возможность вытянуть ноги — не самое главное в жизнь. Есть вещи и поважнее. Душевный покой, например.
Ставлю на плиту чайник, отправляюсь рыться в шкафу. По счастию, все необходимое лежит на поверхности: чистая байковая рубашка, обрезанные до колен вельветовые джинсы, новехонькие шерстяные носки. Вываливаю эту роскошь перед своей гостьей.
— Это, можно сказать, пижама, — объясняю. — Не в юбке же спать будешь, правда?
— Ох, правда! — радуется она. — Мой разум как раз встал в тупик, пытаясь обрести ответ на вопрос: в чем спать? Думала, халат твой банный снова позаимствовать.
Но ты, конечно, лучше придумал.
Переодевшись, Варя окончательно преобразилась. Вот так, оказывается, бывает: приводишь в дом шикарную кудрявую даму, а спать укладываешь стриженого подростка неопределенного пола. И ведь никакой магии, сплошное надувательство.
Мне, впрочем, такое «надувательство» пришлось по душе.
— Сделать тебе чаю? — спрашиваю. — С ромом, или без, на выбор. Или сразу спать?
— Сразу спать. Сразу же после чашки чая с ромом, — улыбается. — И поговори со мной, ладно? Расскажи что-нибудь. Только не про дядьку, чью жизнь я прожила. Про дядьку и про жизнь ужасно интересно, но это — завтра. Или еще когда-нибудь. А сегодня расскажи, например, сказку. Ты наверняка умеешь сочинять сказки. Правда же?
— Я был самый крутой сказочник в нашем дворе, — ответствую горделиво. — И когда мы с друзьями прятались на чердаке, где я обычно ораторствовал, десятки посторонних ушей трепетали на ветру от любопытства.
— Примерно так я это себе и представляла, — Варя принимает из моих рук полную кружку сладкого чая, разбавленного двумя столовыми ложками рома. — А ты умеешь рассказывать сказки на кухне? Или полезем на чердак?
— Ни в коем случае. На чердаке хорошо слушать страшные истории, чтобы на обратном пути шарахаться от всякой сохнущей простыни. А я тебе расскажу что-нибудь слащавое и сентиментальное. После трудного дня только такое и катит.
— Очень хорошо.
Она делает несколько глотков, ставит чашку на стол, укладывает руки на подушку, а голову на руки. Готова слушать. А я, кажется, готов рассказывать. Тем более что для меня это единственный шанс исправить давешнюю, почти роковую ошибку. Надо очень, очень постараться.
— Давным-давно… — начинаю, и тут же укоризненно качаю головой. — Нет. Не просто «давным-давно», а так давно, что скорее никогда, чем когда-то, жил-был Маленький Динозавр. То есть, сначала он не жил и не был. Сначала его вовсе не было. А потом Маленький Динозавр вдруг взял да и появился. Но не родился, как, скажем, щенок, или котенок, а вылупился из яйца. Динозавры — они ведь вылупливаются из яиц, совсем как цыплята. А ты и не знала?
Варя уже окончательно вошла в роль избалованной маленькой девочки. Подыгрывает мне: смеется, головой мотает. Дескать, представления не имела.
— Ну, не страшно, — подмигиваю. — Мне тоже совсем недавно про это рассказали. Раньше в голову не приходило. Зато теперь будем знать.
Кивает с энтузиазмом. Вдохновленный поддержкой слушательницы, продолжаю.
— Надо сказать, что наш Маленький Динозавр вылупился не в самый подходящий момент. Он умудрился покинуть яйцо аккурат в Конце Времен. То есть, не всех времен вообще, а в конце динозавровых времен. Динозавры в ту пору как раз собрались вымирать — ну и времена их, соответственно, в связи с этим подошли к концу. А наши, человеческие времена тогда еще и не думали начинаться. Скажу больше: динозаврам такая глупость, как люди, хотя бы даже и троглодиты пещерные, вообще в голову прийти не могла. Если бы кто-то стал им рассказывать про людей, они бы, пожалуй, забыли на время о необходимости вымирать, и принялись бы хохотать, упершись хвостами в бока. А хохот динозавров, это, скажу тебе, не шуточки. От такого дела гигантские хвощи гнутся к земле, птеродактили сбиваются с намеченного курса и улетают на край света, а из океана выползают моллюски, чтобы посмотреть, что стряслось, уж не упал ли на Землю очередной метеорит? Ан нет, это просто динозавры веселятся.
Бывает, ага.
Небольшая пауза: мне нужно видеть восхищенные глаза Вари и, заодно, промочить горло. Вдохновившись и отхлебнув чаю, продолжаю.