Все это однако не дает внятного ответа на единственный актуальный сейчас для меня вопрос: «Что делать?»
Зато совершенно ясно, кто виноват.
Михаэль, кто же еще?
Стоянка III
Знак — Овен — Телец.
Градусы — 25*42’51″ Овна — 8*34’02″ Тельца.
Названия европейские — Аскория, Аскорижа, Альхадмасон, Атхорайе.
Названия арабские — ас-Сурайя- «Люстра».
Восходящие звезды — Плеяды.
Магические действия — заговоры на любовь.
Маринушка, как я и предполагала, отправила меня гулять. Сказала: пойди, прокути свой гонорар. Что ж, правильно сказала. Сорок долларов невелики деньги, жизнь мою они вряд ли кардинально переменят, зато удовольствия можно получить море — ежели умеючи.
Заглянуть в художественный салон на Кузнецком, перемерять пару дюжин серебряных колец, повертеть в руках несколько ниток каменных бус, отказаться от всего разом и, повинуясь внезапному порыву, купить пару флакончиков-пробников туалетной воды. Махонькие совсем, зато в кошельке по-прежнему полно денег, а счастья недели на две хватит, пожалуй. По соседству, в вегетарианском кафе, обрести два пирожка, с вишней и с курагой, чтобы жевать на ходу. Пройтись пешком по вечернему городу, свернуть на Бульварное кольцо и потопать дальше, наслаждаясь долгожданным нулем по Цельсию, удобной колодкой ботинок и возможностью никуда не спешить. Добравшись до Покровки, заглянуть в магазин «Белые облака» на предмет мелкооптовой закупки звонких медных браслетов, дешевых, как трамвайные билеты. Обнаружить, что магазин закрылся четверть часа назад, пошарить по темным чуланам души в поисках хотя бы намека на досаду, убедиться, что настроение не желает портиться, удивиться, улыбнуться, сощуриться от удовольствия, выйти на улицу и обнаружить, что хочется кофе и покурить. Да так хочется — мочи нет терпеть.
Кафе — вот оно, в полусотне метров от закрытого магазина. Называется «Кортиле». Новое, вроде бы. В прошлый раз на этом месте никакого кафе, кажется, не было… И что за хрень такая — «кортиле»? Представления не имею. Эх, не тем языкам тебя, мать, всю жизнь учили, отдавали предпочтение германским, игнорировали романские — вот и топчись теперь под вывеской, рот разевай.
Зато огромные окна, душа нараспашку. И интерьер мне понравился — насколько можно было оценить его, стоя на улице. И свет там хороший: теплый, но не слишком яркий. Неназойливый.
Вот и славно. Именно то, что требуется одинокой скиталице, которую злая судьба только что лишила полукилограмма медных браслетов. Что, в сущности, к лучшему.
Прежде чем войти, несколько секунд топчусь на пороге.
Что, в сущности, к лучшему.
Прежде чем войти, несколько секунд топчусь на пороге. Пограничное состояние, это я больше всего люблю: позади тьма, в затылок дышит еще зимний ветер, за шиворотом мокро от снежной крупы; впереди — свет, аромат кофе и сладкий табачный дым, щеки ласкает теплый воздух.
Хорошо.
Медленно пересекаю зал, оглядываясь по сторонам. Здесь почти пусто, только за столиком у окна сидят две девицы, блондинка и брюнетка. Не красотки, увы, зато лица живые, подвижные, глаза горят. Шепчутся озабоченно, размахивают телефонными трубками, словно бы дирижируют текущими событиями. В дальнем углу какой-то невнятный дядечка читает газету.
Иду дальше.
Второй зал, оказывается, для некурящих, тут и вовсе пусто. Понятно, почему. Мы, «дорогие россияне», сперва подождем, пока американские ученые обнаружат в табаке какие-нибудь сверхполезные витамины, провозгласят корпорацию «Филлип-Мориц» спасителем человечества и принудят всякую цивилизованную домохозяйку выкуривать хотя бы полпачки в день. И вот тогда-то объявим во всеуслышание, что у нас свой, особый путь, и бросим, наконец, курить. Дружно, всей нацией, в один день. Застуканному с сигаретой в зубах будет полагаться расстрел на месте, но сто баксов дани доброму дяденьке милицанеру, безусловно, продлят жизнь курильщика до следующей попытки.
Ну а пока в зале для некурящих ни единого посетителя. Только местные работники ножа и салфетки скукой маются. Встретили меня неподдельными, искренними улыбками. Вручили меню. Обещали принять заказ через две минуты. Теперь, небось, станут вытягивать на спичках: кому меня обслуживать. Все же развлечение, да и чаевые, теоретически говоря, могут случиться…
Прижимая к груди объемистое продуктовое досье, возвращаюсь в обитель дыма. Труднее всего выбрать подходящее место в почти пустом зале. Когда один столик свободен, он кажется подарком судьбы. А вот выбирать наилучший из доброй дюжины вариантов — тяжкий, неблагодарный, хоть и творческий труд.
В конце концов, я уселась у окна, но тут же переменила решение. Это что же получается, я буду жевать, а уличные скитальцы в рот мне смотреть? Нет уж. В рекламном агентстве я уже служила, было дело. Едва три месяца выдержала, а потом сбежала малодушно, так и не заработав всех кровавых долларов. Не моя стезя. Ох, не моя…
Поразмыслив, я пересела в максимально удаленный от окна угол. Еще один такой же закуток застолбил любитель свежей прессы, а этот, стало быть, мой. Вот и договорились.
Убедившись, что место на сей раз выбрано верно, я с наслаждением избавилась от дубленки. Формула счастья для зимнего времени года: верхнюю одежду долой, и целая минута телесного восторга в твоем распоряжении. А то и несколько минут — если перед этим побегать подольше. Насладившись разоблачением, пролистала меню. Цены не то чтобы вовсе уж никакие, но заметно ниже среднемосковского уровня. Это приятно. Значит, можно не только кофе выпить, но и перекусить. Благо аппетит я нагуляла удивительный. Где там те пирожки?.. Теперь кажется, что не было никаких пирожков. Уверена, даже самим пирожкам теперь кажется, что их у меня никогда не было.