— Ну не особо много, — признался я. — Но понимаю, что ничего страшного, за что можно отправить человека на галеры не натворил. Кусты я не корчевал, значит, новые вырастут. Дерево срубил сухое, а то, что немного ветви на других деревьях повредил, так это не так страшно. Я оплачу вам ущерб, и разойдёмся миром.
— Оплатишь ущерб? — зло засмеялся толстяк. — Да тебе голодранец всю жизнь надо работать, чтоб мне ущерб возместить. Нет у тебя пяти золотых.
— За десяток кустов и несколько сломанных ветвей пять золотых? — возмутился я. — Да за эти деньги можно пару тысяч новых деревьев посадить.
— А мне за десяток кустов и несколько ветвей и пяти золотых мало, — заявил толстяк. — На каторгу отправишься. Уж тогда — то окрестное ворьё к моему саду и приближаться не будет.
— Да вы с ума сошли. Какая каторга?
— На своей шкуре узнаешь какая, — зло бросил толстяк. — Не переживай, хватит у меня возможностей на каторгу тебя упечь. Сам султан Фасир меня ценит. Уж он — то уважит мою просьбу и отправит тебя на каторгу.
— За что? — воззвал я к разуму толстяка. — За что на каторгу? Как можно человека из — за пары веток на каторгу отправить?
— Плоды с этой пары веток и десятка кустарников к столу самого султана поставлялись, — сказал толстяк. — Так что ты не только на мой сад покусился, ты самого султана без пропитания оставил. За это — то тебя на каторгу и отправят.
— Неужто стол султана из — за нескольких плодов оскудеет? — усомнился я.
— Не оскудеет, — согласился толстяк. — Но таким варварам как ты самое место на каторге. Не просто так ты в мой сад залез, видно ведь, что злой умысел у тебя был.
Не просто так ты в мой сад залез, видно ведь, что злой умысел у тебя был. Если бы ты случайно сюда забрёл, то тебя бы собаки отогнали.
— Верно господин Паким, — кивнул худощавый. — Не иначе как усыпил псов этот варвар.
— Да вон же они валяются, — приметил останки псов молодой парнишка. — За поваленным деревом.
Худощавый метнулся туда и зарыдал в полный голос.
— Господин Паким, господин Паким, — плача обратился он к Пакиму, — этот негодяй убил ваших прекрасных псов. Не дайте такому преступлению остаться безнаказанным, повесьте этого негодяя.
— Ах ты, мерзкий разбойник… — побледнел толстяк. — Так ты ещё и собачек моих убил?
— Они на меня набросились, вот и пришлось их убить, — вздохнул я, с каждым мигом теряя надежду, что удастся разрешить дело миром.
— Да один пёс стоит дороже чем твоя жизнь, голодранец! — завопил толстяк.
— Так что мне надо было спокойно смотреть, как они меня растерзают? — спросил я.
— Пусть бы растерзали, — заявил толстяк. — Нечего по ночам по чужим садам бродить.
— Идите вы прямо на восход солнца, пока до края мира не доберётесь, — обозлился я. — И собачек с собой захватите.
— Ах ты, скотина… — прошипел толстяк. — Ещё и оскорблять меня будешь…
— Хватайте его, — крикнул худощавый. — Нечего смотреть, как вашего господина оскорбляют.
Вооружённые мужчины вышли вперёд. Двое самых старших приготовили луки, а остальные вытащили из ножен мечи.
— Ну, на кой это вам? — спросил я, делая ещё одну попытку к примирению. — Говорю же, не нарочно я в сад забрался. По — тёмному с гор спускался и забрёл сюда.
— Нам — то что, — пожал плечами старший мужчина. — Господин Паким здесь распоряжается.
— Хватайте негодяя, — приказал толстяк.
— Ничего у вас не выйдет, — покачал я головой. — Здесь и поляжете все.
— Думаешь один с нами совладаешь? — спросил молодой парень и шагнул вперёд.
— Сурхат, не лезь к нему, — остановил его мужчина, натягивающий лук и предложил мне: — Бросай меч.
— Может мне ещё своим ходом на каторгу отправиться? — поинтересовался я. — У вас тут в Сулиме, похоже, солнце сильно голову напекает, раз вы всерьёз рассчитываете, что я сдамся.
— Да не отправит тебя господин Паким на каторгу, — сказал мужчина. — Это вспылил он, увидев, что ты натворил. Свободы тебе конечно пока ущерб не возместишь, не видать, но и каторга тебе не грозит. Через пару лет свободен будешь как птица.
— Так я не против возмещения ущерба, — сказал я. — Давайте подсчитаем убытки, и я оплачу ущерб.
— Если не хочет меч бросать, подстрелите его, — посоветовал худощавый.
Сплюнув, я создал заклинание молнии. Ударив в землю перед Сурхатом, она заставила его замереть.
— Хватит мне угрожать, — сказал я. — Ничего вы мне сделать не можете. Так что давайте по — человечески обсудим возникшие разногласия.
— Простите, господин Паким, но магов ловить мы не нанимались, — сказал пожилой мужчина.
— Ты маг? — изумлённо спросил Паким. — Но что ты здесь делаешь, да ещё в таком виде?
— Из пустошей иду, — пояснил я.
— Тогда пять, нет, десять золотых будут справедливым возмещением ущерба, — сказал Паким.
— Пять серебряных, — предложил я.
— Не пойдёт. Десять золотых, не меньше. Для мага это малость, так что не жмоться. Иначе не будет тебе покоя, я найду на тебя управу. У меня влиятельных друзей хватит, чтоб и магу неприятности причинить, — пригрозил Паким.
— Может дешевле будет вас всех убить? — задумался я. — Никаких расходов и никаких неприятностей.
— Девять, пусть будет девять золотых, — быстро сказал Паким.