Только тогда Иван увидел истерзанного, жалкого Цая.
— С этой тварью покончено! — сказал тихо.
Цай всхлипнул, вытер кровь со щеки и пробурчал:
— Эта тварь — мой родной папаша.
— Ну извини тогда, — опечалился Иван, — не знал.
— Спасибо тебе, — захрипел Цай, — ты меня спас. Он давно хотел меня убить. Он преследовал меня повсюду. Правда, во снах и кошмарах. А теперь вот добрался наяву. А ведь я думал, что он давно уже сдох.
Вид у Цая был отвратный, будто его грызла целая стая гиен и шакалов, грызла не меньше суток. Но руки?ноги, голова были целы. У Ивана давно глаз приметался: кто в яму глядит из раненных и увечных, а кому еще жить да гулять.
Но откуда он взялся в Осевом?!
— Как ты попал на Умагангу? — спросил карлик.
— По?моему, ты немного ошибаешься, — ответил Иван, — это никакая не Умаганга.
— Значит, я не могу узнать своей планеты? Значит, я совсем трехнутый?! — занервничал Цай, заматывая раны на руке какими?то обрывками.
Голова в овраге продолжала хохотать и скалиться. Зато съеживающееся тело «папаши» было похоже на выброшенную волной медузу, оно растекалось, превращалось в нечто бесформенное.
— У вас бывает так? — спросил Иван тихо, но твердо, кивая в сторону головы.
— Нет, — ответил карлик, бледнея еще больше.
— Приглядись — все ли вокруг тебе знакомо? — настаивал Иван.
Цай ван Дау приподнял бельмастые веки, повернул голову.
— Я давно не был на Умаганге, очень много лет, здесь кое?что изменилось, — сказал он. — Но не могла же луна Угага стать вдвое меньше, верно? А стена?! — Он подполз к стене и ковырнул ее металлическим ногтем, посыпалась крошка. — Это не агайский пенный янтарь, а какая?то дрянь. Куда они подевали настоящую стену?! И трава … она же ненастоящая! — У Цая словно заново открывались глаза.
Он ничего не мог понять. Он тер виски, озирался, бледнея смертной бледностью, до зелени, до синевы.
— Здесь нет ничего настоящего, Цай, — сказал Иван. — Потому что это не Умаганга. Это Осевое измерение.
— Неправда!
— Ты видел Малиновый Барьер?
— Да.
— Мы в Осевом измерении, Цай. Сюда редко попадают живые. Но мы с тобой попали.
На минуту Цай погрузился в мрачные размышления, на него стало страшно смотреть. Это был самый настоящий труп — труп маленького, корявого, большеголового уродца; труп, скорчившийся, перекореженный, жалкий. Наконец он шевельнулся, ожил.
— Наверное, ты прав, Иван. Это не Умаганга. — Помолчал. Завел иное: — Вы с Кешей пробились на базу, так?
— Пробились.
— Ты нашел там…
— Там ничего не надо было искать. Гиперторроид торчал в центре огромного зала, открыто.
Цай усмехнулся.
— Открыто — на глубине в сотни миль, в толщах гиргенита, в слоях, которые никто и никогда не исследовал, потому что там гиблое, ненужное, пустое место?! Это перевалочная база. Понял? Я давно догадывался, что Гиргея не просто планета?каторга, не только ридориум притягивает к ней словно мух всякую сволочь! Теперь я убедился в этом, Иван.
Иван присел на траву. Он глядел на скалящуюся голову.
Он не хотел видеть это уродство, но оно приковывало его взгляд словно магнитом. Сидел и слушал Цая. Тот говорил все верно. В недрах проклятой Гиргеи нашли себе приют многие: и довзрывники, если это не галлюцинации, и Синдикат, и чужие… планета освоенная, прочно занятая каторгами, рудниками, на нее доступ закрыт, никто не полезет ковыряться в ее нутре, ядро остывшее, сверхтвердое, удобные ходы?выходы, какие?то связи и инфраструктуры еще с прежних времен, стародавних, исчисляющихся миллионолетиями. Так где же еще создавать перевалочные базы?! Где ставить статоры и гиперторроиды?! Сам Бог велел на Гиргее! Или сам дьявол! Значит, эти устроители баз и перебросчиков имеют свободный доступ на Гиргею? Они не боятся системы заслонов, силовых полей и кодированных гипносетей на орбите? Или для них эдаких мелочей просто не существует? Слишком много вопросов.
— Мы никогда не разберемся в этом болоте! — сказал Иван Цаю.
— У Синдиката есть свои интересы в Осевом, — неожиданно выпалил карлик. — Понимаешь?
— Нет.
— Я сюда попал только потому, что Осевое нужно Синдикату! Я щуп этой гнусной мафии! — Цай ван Дау вскочил на свои кривые, изуродованные ножки и заорал во всю мочь: — Я не боюсь их! Пусть все слышат! Пусть все видят! Не?бо?юсь!!!
Иван догадался в чем дело, ему не надо было разжевывать мелочей. Они оба здорово влипли.
— Хватит кричать, — сказал он, — там нас Кеша ждет.
— Кеша? — ошалело переспросил Цай ван Дау.
— Угу.
Цай сразу успокоился. Если кто?то и где?то их может ждать, значит, еще не все потеряно.
Если кто?то и где?то их может ждать, значит, еще не все потеряно. Вот только шли они в Осевое через разные дверцы, так где ж гарантия, что выберутся через одну?
— Знаешь, когда я понял, что Осевое не мираж? — спросил Иван у карлика Цая. И не дождавшись ответа, заявил: — Когда увидел, что ты не признак! Если в каком?то измерении или пространстве оказались двое и оба ощущают в нем присутствие другого, значит, это реальное пространство.
— Ну и что? — удивился карлик.
— Для меня это был очень важный вопрос. Теперь вопроса нет, — пояснил Иван.
— Для меня вопрос — как отсюда выбраться, — карлик усмехнулся. Усмешка на изуродованном, разодранном лице промелькнула жуткой гримасой.