— Дыра! — гулко выдохнул Кеша.
Но он ошибся, это была не дыра, это была труба диаметром почти в метр и длиной метров в шесть?семь, именно труба — металлическая поблескивающая знакомым блеском. Это был сам шнур, веожиданно раздувшийся, расширившийся, пробивший им выход наружу, в темень, в мерцание смутных теней.
Теперь все зависело только от них.
Кеша сунулся в трубу. Но тут же застрял, отпрянул. В скафандрах там делать было нечего. Труба рассчитывалась на человека, облаченного в лучшем случае в десантный скаф?комбинезон. Анализаторы не работали. Оставалось одно — рискнуть.
И Кеша рискнул.
— Была — не была! — сказал он уже с поднятым щитком?забралом.
Иван положил ему руку на плечо.
— Дышать можно?
— Хреновато, — ответил Кеша.
— Значит, можно, — заключил Иван. — Но мы останемся совсем без защиты. Мы будем голые как слизняки.
— У меня там два парализатора, — не согласился Кеша. — Надо уматывать. Мы на крючке, Иван!
— Ерунда! Скаф — это наша жизнь!
— Оставайся!
Кеша уже разваривал свой скаф внутренней микроиглой. Для него вопроса не было — лучше голым, беззащитным в чужих подземельях, чем защищенным, но в клетке.
Иван не мог решиться сразу, он не Кеша, он отвечает сейчас не только за себя. Можно запороть все! Можно погубить настолько важное и большое дело, что… лучше и не думать о последствиях. Эта пещера?лифт движется, видны перемычки, видны трещины, пазы, ходы, слои породы. Ну выскочишь в ход, выпрыгнешь в щель, а дальше?! В этих глубинах можно сдохнуть и за всю жизнь никуда не выбраться.
Кто закачал в эти шахты кислород и зачем?! Кеша дышит, ровно дышит. Иван поднял щиток. Воздух! Вонючий, разреженный, холодный, но — воздух! Надо решиться. Он еще думал, а руки уже сами действовали.
.
Через минуту на земле лежали два огромных и уродливых скафа, совсем не напоминавшие о гармонии человеческого тела.
— Не промахнуться бы, — прошептал Кеша.
Иван рассовывал содержимое мешка по клапанам. Не отрываясь смотрел в трубу. Если уходить, так надо уходить — им не дадут много времени на раздумья.
Экран был темен, черен. Из каменной глубины, служившей спусковой кабиной выхода не было — ни для кого. Может быть, именно это притупляло бдительность охраны. Но автоматика?! Но системы слежения?!
— Ты играешь со смертью! — прохрипело вдруг громко, надрывно, старческим голосом. Только потом на экране вспыхнуло дряблое лицо с ясными глазами.
— Мы всю жизнь с кем?то играем, — ответил за Ивана Кеша Мочила. — Сейчас козыри наши. Прощай, пень трухлявый!
Он влез в трубу, ужом протиснулся вперед. Иван последовал за первопроходцем. Несколько секунд они лежали молча. Затем Кеша выкрикнул нечто неопределенное, сжался, выпрямился — и сиганул во мрак. Иван прыгнул за ним — головой вниз, собрался в комок, извернулся … Прежде, чем он коснулся ногами скользкой, сырой почвы, ощутил как обвил руку холодный металлический шнур — молниеносной гибкой змеей. Это было невозможно, но шнур?поисковик не оставил своего нового владельца.
— Ива?ан! — замогильным шепотом просипел откуда?то издалека Кеша. — Ива?а?н, ты фонарика не прихватил?!
Отвечать было нечего, все, кроме содержимого Гугова мешка, прочей нужной мелочи, рассованной по карманамклапанам и нательным поясам, осталось в скафандрах. Слава Богу, сами успели уйти!
Мрак был кромешный. Нечего было даже надеяться, что глаза смогут привыкнуть к такому. Это был мрак не просто подземный, это был мрак, рожденный многокилометровыми толщами свинцовой жижи и гиргенита. Шаг влево или вправо — и прощай жизнь, полетит тело ледяным камнем в шахту. Но это было не самым страшным. Любые толщи сейчас лучше обжитых ходов?переходов, лучше туннелей, оснащенных видеокамерами.
Иван поднял руку, пытаясь нащупать хоть что?нибудь. И ощутил, как конец шнура выпрямился, застыл. А еще через миг прямо перед ним высветилось изможденное, морщинистое лицо аранайского ветерана — слезы текли из воспаленных глаз, на лбу красовалась багровая ссадина.
— Не слепи! — попросил Кеша. И отвернулся. Он даже не понял, что это не фонарь, не десантный прожектор.
Хороший шнурочек! С таким не пропадешь, спасибо запасливому Гугу! Иван отвел источник света от Кешиного лица, посветил вниз, в провал, потом по сторонам — ничего радующего душу и вызывающего надежду он не увидел.
x x x
— Не беспокойтесь, меня не интересуют ваши прелести, — сказал Крежень, — я вовсе не собираюсь покушаться на них. Вы мне можете довериться.
Лива ухмыльнулась, пожала плечами.
— Я больше доверяю тому, — тоненько пропела она, — кого мои прелести не оставляют равнодушным. Куда вы меня ведете?
Крежень махнул в сторону океана — огромного черного зеркала, усеянного искрящимися отражениями тропических звезд. Штиль! В такую ночь все замирает и ждет первого дуновения ветерка, чтобы ожить.
— Вы не ответили на мой вопрос!
— В безопасное место, — тихо сказал Крежень, — советую вам забыть про все волнения и тревоги. Теперь мы будем заботиться о вас и оберегать вас.
Лива фыркнула. Хорошие дела! Они будут заботиться о ней! Если бы это были не люди Гуга, она и разговаривать попусту не стала, не то что … С другой стороны, почему они должны ей с ходу выкладывать всю правду?матку, раскрываться? Мало ли что может случиться. Лива наконец решилась.