Первозург?круглолицый заулыбался своей кривенькой улыбочкой, отвел глаза. Он явно не готов был вести беседу на эту тему, а может, просто не хотел лишний раз тревожить взбудораженное сознание Ивана. Ведь он, Первозург, мог читать его мысли, а Иван нет. Они были неравны даже сейчас. Неравны во всем.
— Мне надо разобраться, узнать как можно больше, — сказал он после затянувшейся паузы. — Тут нельзя рубить с плеча, понимаете, нельзя.
— Почему?! — не понял Иван.
— Могут быть параллельные структуры власти, — ответил Первозург, — система подстраховок. Тогда нам конец. Они не так просты, как вам это кажется. Запомните, сидящие на тронах умеют защищать себя — в этом все их искусство, в этом их ум, воля, сила. В первую очередь — усидеть на троне, а уж потом — управление и все прочее. Если бы я пошел в открытую, ну мог бы устранить одного, двух верховников… понимаете, это не решение.
— Почему?! Надо с чего?то начать! Хотя бы одного! Хотя бы двух! — возмутился Иван.
— Глупости говорите, — отрезал Первозург, — убрав одного или двоих, я только расчищу дорожку тем, кто готовится им на смену. И все! Вы еще молоды и не опытны, Иван. Вы не понимаете механизмов власти!
— Ну как же, — проворчал Иван, — меня туг учил уже один про механизмы! Такого понаплел, что нутро выворачивает.
Первозург вперился в Ивана острым взглядом, он считывал из мозга своего спасителя беседу со стариком. Это длилось секунды две?три. Но Иван все понял.
— Мы с вами договаривались, по?моему, не ковыряться в чужих мозгах, не так ли?! — сурово проговорил он. — Или с таким жалким и ничтожным пленником можно делать все, что душе угодно?!
— Нет! Извините меня. Просто старик говорил с вами откровенно, он не кривил душой: власть — это омерзительнейшая штука. Миром правят выродки?дегенераты. За редчайшим исключением. Но выродки не прощают тех, кто составляет исключение, они не любят здоровых. В этом вся сложность и заключается, Иван. И еще… — Первозург замялся. — И еще, я ведь сам один из них, из выродков?дегенератов, понимаете. Мой мозг, мое сознание и все прочее — это такая же паталогия, как и у них. Просто во мне сидит и еще что?то…
Иван оцепенел. Можно было испортить все. И потому он просто уцепился за последние слова.
— Вот это «что?то» и возносит вас над ними! — почти выкрикнул он. — Вы совсем другой, Первозург, совсем другой!
— Ну, ладно, ладно, — улыбка на лице круглолицего перестала быть кривой, — хватит об этом. И не зовите меня больше Первозургом. Ведь это вурдалаки на Полигоне, в Пристанище так звали меня, зачем же мы будем им подражать?!
— Я же должен как?то к вам обращаться.
— Меня звали когда?то Сихан, миллионы лет назад… — Первозург погасил улыбку, — если эти миллионы только были, меня звали Сихан Раджикрави.
.. — Первозург погасил улыбку, — если эти миллионы только были, меня звали Сихан Раджикрави. Я почти забыл свое имя, я даже забыл, как оно звучит, как произносится.
— Вы индус?
— Нет! У меня нет национальности. Я ребенок «из пробирки», выражаясь старинным, допотопным языком. У меня никогда не было родителей, мам, пап, дедушек и бабушек. Имя мне просто дали вместе с порядковым индексом, точнее, после него.
Иван встал. Подошел к черной двери из иргезейского гранита. Он начинал беспокоиться. Вот они здесь разговоры разговаривают, а там, может, уже готовятся схватить его, там, может, уже вертухаи зашебуршились. Они теряют время, бесцельно, напрасно, преступно.
— Мы можем проиграть эту игру, — сказал он.
— Можем, — спокойно согласился Сихан. — Всегда ктото проигрывает, а кто?то выигрывает. И еще, Иван. Я хотел сказать вам, что я пока не ваш единомышленник. Вы слишком просты, все воспринимаете черным или белым. Я помогал вам. Вы помогали мне. Но, согласитесь, у меня может быть свое мнение.
— Разумеется, — сказал Иван, мрачнея. Дело приобретало неожиданный оборот. Значит, на Первозурга можно не рассчитывать в дальнейшем. Только на себя! Только на себя!
— Я хочу во всем разобраться, — уточнил Сихан. — Я никогда всерьез не занимался историей, я не помню деталей правления XXV?го века…
— Временные связи изменены, — оборвал его Иван, чтобы сразу внести ясность. — Та история, что вам знакома, не повторится. И будущее теперь будет иное.
— Согласен. И все же до порогового момента изменений не было. Те, кто властвует миром сейчас, — он выразительно поднял брови, — властвовали и в нашей истории, той, которая уже не повторится. И они удержали власть, понимаете?
— Не совсем. — Иван нервничал. — Мне надо уходить! Я не хочу снова на плаху!
— Мною блокированы все подходы, не волнуйтесь. Не всегда дело нужно делать споро, иногда его надо делать рассчетливо и неспешно, поверьте моему опыту. Вы уйдете, а я останусь. — Первозург улыбнулся. — Пока останусь. Вы знаете, у меня ведь тоже могут быть свои планы.
— Какие еще? — наивно поинтересовался Иван. Он уже знал ответ.
— Пристанище — это мир созданный мною и моими единомышленниками, это мое детище. Я не могу так просто отказаться от него.
— Так вот почему они хотели убить вас?!
— Да, именно поэтому! — тихо ответил Сихан. — Но помните всегда, что убить меня они собирались вашими руками.