— Пошли!
Шнур?поисковик сдавил запястье, вытянулся вперед, весь подрагивая словно собака?ищейка, замерцал тускло. Он явно уловил направление.
Иван вытащил из Гугова мешка полушлем?гипноусилитель, водрузил его на голову — шлем угрожающе завибрировал и… пропал из виду. Теперь его можно было только нащупать. Иван не собирался никому давать щупать свою голову. Он снова сунул руку в мешок, наугад вытащил чуть теплящийся шарик «зародыша». Будь что будет! Пальцы сжались, из кулака потекла желеобразная масса, на ходу превращаясь в нечто вытянутое, широкое, длинное, поблескивающее, с удобной витой рукоятью.
Кеша не выдержал и громко выругался.
— Да это ж меч! — выдохнул он с удивлением.
Иван и сам видел, что это меч. Он вскинул руку и рассек воздух «тройным веером» — меч пропал из виду и снова появился, стоило Ивановой руке застыть. Пристанище! Он сразу вспомнил Пристанище, именно там пригодился бы такой помощничек — послушный, полуживой, сверкающий ослепительными алмазными гранями, меч — чудо XXV?го века …а может, и не XXV?го!
Иван разжал руку, поднес ладонь к глазам — на ней лежала витая теплая рукоять, и ничего более. Тогда он снова сжал пальцы — широкое лезвие вырвалось из кулака лазерным лучом и застыло.
Кеша облизнул пересохшие губы.
— А ну, поищи?ка там еще чего, — тихо попросил он.
— В дороге поищем, нечего время терять, — ответил Иван, — сам ведь спешил. Пошли!
И они пошли. Быстрым шагом, похожим скорее на бег. Теперь у них была цель. База. Семьдесят миль одним махом не перемахнешь. Да и сил надо оставить немного. Ни один, ни другой не верили, что на базе их будут дожидаться друзья?товарищи.
Шнур освещал путь узким, почти не рассеивающимся лучиком. Главное, что под ногами была почва, что спертым и холодным воздухом подземелья можно было дышать. Все остальное приложится. Иван не сомневался в своих силах.
Несколько раз он внезапно останавливался, подходил к стенам туннеля, осматривал их, прощупывал — ему мерещились следы рук человеческих, следы проходчиков.
Несколько раз он внезапно останавливался, подходил к стенам туннеля, осматривал их, прощупывал — ему мерещились следы рук человеческих, следы проходчиков. Но каждый раз он ошибался — стены были изъедены временем и вполне естественны, скорее всего здесь текла когда?то подземная река, она?то и проложила ход, текла по трещине в породах, век от века расширяя свое русло. Может, так, а может, и нет. Какая разница! Кеша каждый раз нервничал, ему было плевать на такие мелочи. Его больше интересовало содержимое заплечного мешка. Он все время напоминал Ивану. И тот дважды, перебарывая самого себя, доставал «зародыши». Первый, раздавленный в кулаке, в один миг превратился в несуразную черную большую птицу без головы и лап, напугал обоих гортанным истерическим клекотом, скрежетом … и исчез в Темноте. Второй, выпал из ладони сгустком живой посверкивающей ртути, упал на шершавый гиргенит, прожег его, проел, ушел вниз — в неведомые внутренности Гиргеи.
— Хватит экспериментировать, — сказал Иван.
Он понимал — с мечом просто повезло, случайность. Витая рукоять была со странностями, она уползла с ладони вверх по руке, до локтя, там и прилепилась рыбой?прилипалой. Как она держалась, было непонятно, но когда Иван пытался отодрать рукоять от металлопластиконовой ткани комбинезона, у него ничего не получилось. Зато стоило только подумать о мече — и рукоять соскальзывала в ладонь. Невродатчики? Психопроцессоры? Иван уже не сомневался, что эта штуковина оттуда же, откуда и яйцо?превращатеяь.
Само волшебное «яичко» лежало у него за пазухой, грело дущу и вселяло надежду, несмотря на то, что пока на Гиргее так и не выручило не разу. Все! Хватит психовать! Надо преодолевать этот комплекс «голого беззащитного человека», он вооружен, он оснащен, он силен и искусен в рукопашном бою, у него седьмая степень боевого гиперсенса плюс уникальная школа рос?веда, у него, в конце концов, меч, гипноусилитель … да еще два Кешиных парализатора. Да они просто непобедимы! А тревоги и неуверенность, так это всегда после длительного ношения скафандра, это проходит на вторые или третьи сутки. А сейчас надо идти вперед и не растекаться чувствительиым слизнем по гиргениту.
— Погоди ты малость, — просил задыхающийся Киша.
Дыхалка, видно, у ветерана тридцатилетней аракайской войны, была основательно подпорчена каторгами и рудниками, — погоди!
— Две минуты отдыха, — сказал Иван. И сел прямо на камень поблескивающего пола.
— Я тебе вот чего хотел сказать, — начал Кеша с ходу, будто для того и просил передышки, — помнишь, ты говорил, что у меня, дескать, чего?то не так, не такой какой?то?!
— Не помню, — солгал Иван.
Кеша поглядел на него недоверчиво и продолжил.
— Точняк, чего?то случилось со мной, — выговорил он проникновенно, — то ли не хватает во мне чего?то, толи отмерло внутри — было, а потом взяло и отмерло, и я не чувствую.
— Ветеран войны, а рассуждаешь как баба сентиментальная, — сделал вывод Иван.
— Я ведь не жалуюсь, — зло прохрипел Кеша, вставая, — я понять не могу. Слушай, Иван, а может, тогда в пещере, помнишь, когда нас давило вусмерть? Может, тогда мне башку придавило? Или, может, я в клинической смерти был? После нее иногда, говорят, мозги набекрень, отмирает, говорят, часть мозговых клеток, и человеку кажется, что от него половинка осталась, а то еще меньше?! Я не плачусь тебе в жилетку, мне разобраться надо! Ведь сон?то был?