Краска схлынула с лица Креженя, он оправился, сел. Губы у него снова неудержимо тряслись, из левого глаза текли слезы. И все же он прохрипел:
— Один точный выстрел, Буйный, и хана тебе с твоим перстеньком, никакой психодатчик не сработает!
— А ты попробуй!
Иван сердито поглядел на Гуга — ну чего он играет с судьбой, сидел бы да помалкивал, дело, похоже, выправляться начало.
— Попробуй, Седой! Только помни, что перстенечек запрограммирован: меня пришьешь — капсула в твою поганую кровушку полную дозу впрыснет, понял? Ты лопнешь как пиявка, насосавшаяся чужой крови! Ты у меня на аркане. Седой! У меня и еще трех наших парней, что наверху прохлаждаются. И поэтому ты будешь делать то, что я тебе скажу. И ты будешь отвечать на все мои вопросы. А с этими ребятишками мы потом потолкуем. Скажи им, чтобы шли отдыхать!
Крежень не заставил себя упрашивать. Он был на редкость понятливым.
— Уходите! — приказал он.
Парни засомневались. А Бумба Щелкопер снова вышел вперед.
— Ну, а ежели мы щас обоих спровадим к дьяволу? Нам вас не жалко!
— Подпишешь себе приговор, Бумба, вот и все, — тихо сказал Крежень. — Уходите!
— Нет! Не все, — оборвал его Гуг. — Сигурд, ты останешься. Ведь они обдурили тебя, верно? Ведь ты не хотел ничего такого? Ну, признавайся, малыш!
— Ты продал всех, Гуг! И я больше тебе не верю! — ответил Сигурд неуверенно.
— Мы разберемся, потом. А пока останься. И не спеши с выводами. Я хочу, чтобы ты послушал Седого, может, тогда поумнеешь малость.
Крежень махнул рукой.
— Проваливайте, я кому сказал!
— Мать твою! — выругался Бумба. — Мы уйдем. Но смотри, Седой, как бы потом сам не пожалел. Шкуру свою спасаешь?!
— Идите с миром, — улыбнулся Гуг, — я не держу на вас зла, ребята!
После того, как «тени» оставили их, Гуг довольно?таки грубо ткнул Говарду Буковски кулаком прямо в нос. И спросил, почти не разжимая губ:
— На кого работаешь, гнида?!
Крежень молчал.
Гуг насупился.
— Запомни, Седой, с этого момента я вопрос буду задавать только один раз. И ответ должен быть один. Я понимаю, что ты позарез нужен моему другу Ване, но я и его не послушаю, Седой, а знаешь почему?
— Почему?
— Ты меня достал, Седой!
— Спрашивай.
— Так на кого же ты работаешь?
— На Восьмое Небо.
— Врешь!
— Нет, не вру. Я с самого начала работал на них. И когда крейсера брали, и Центр Межкосмоса подламывали, всегда, я работал на них еще до того, как попал к тебе, Буйный. Но и к тебе я попал только потому что работал на них. Не веришь — проверь!
— Где Лива?
— Этого никто не знает, — Крежень смотрел прямо в глаза Гугу и, похоже, не кривил душой.
— Она жива?
— Была жива.
— Откуда у тебя ее запись? — голос Гуга начал подрагивать.
— Запись мне передал один знакомый, он из Черного Блага, но точно не поручусь.
— Значит, она у них!
— Я не знаю, Гуг! Но если ты настаиваешь, я соглашусь с любым твоим домыслом.
— Не надо, я увижу, когда ты соврешь! — Гуг повернулся к Ивану: — И все?таки она жива, она на Земле. Может, еще разок прокрутим запись.
Иван замахал руками — еще чего не хватало, опять Гуг разрыдается, потеряет контроль над собою.
Гуг и сам замял этот неловкий вопрос. Зато задал другой:
— Ну и чего же хотело Восьмое Небо от меня и моей банды. Седой?
— Ничего. Пока ничего.
— Вот как? Совсем ничего?!
— Они хотят везде присутствовать, все слышать и видеть, Но они далеко не всегда вмешиваются в события, я сказал бы, почти никогда не вмешиваются.
Гуг потер ладонью подбородок, встал со стула — теперь ему никто не препятствовал в этом.
— Хотят все видеть и слышать? Так говоришь? Может, они и сейчас все видят и слышат?
— Может быть, — подтвердил Крежень.
— Где датчики? — зжрал Гуг Хлодрик.
Крежень помотал головой.
— Они не такие уж дураки, — сказал он. — они все делают профессионально. И не доверяют даже тем, кто работает на них всю жизнь.
— Лучше б я тебя и не спрашивал ни о чем! — сорвался Гуг. — До чего же ты, Седой, скользкий и мерзкий мужик.
— Я не мужик, Буйный, ты меня обижаешь. Я вор в законе…
— Врешь! Был бы ты авторитетом, не ишачил бы на Восьмое Небо! Все врешь, Седой! Ты всегда напяливал на себя чужие маски, но я тебя раскушу!
— Ладно, хватит! — вмешался Иван. — Не то я вас оставлю и пойду — вы это толковище бестолковое на год затянете! Гуг, собери свои нервы!
— Ох, Ваня, Ваня, тебя б на мое место! — Гуг ушел во тьму и замер там.
— Так чего тебе нужно? — грубовато спросил Говард Буковски, кося недобрым глазом на Ивана.
— Вниз! — повторил тот свое.
— Низ — он везде, и здесь низ, и наверху — низ, смотря откуда глядеть, — начал путать следы Крежень.
— Ты понимаешь, о чем я говорю!
— Он все понимает! — подтвердил Гуг Хлодрик.
x x x
Иннокентий Булыгин очень хорошо знал, что на Земле никто его не ждет кроме полиции — только сунься, быстренько упекут на Гиргею, а то и на саму Преисподнюю, гиблую планету?каторгу в созвездии Отверженных. И потому соваться на Землю Кеше Мочиле, каторжнику и рецидивисту, было не резон. Грезы о пляжах и загорелых блондинках при всей их привлекательности оставались грезами.
Грезы о пляжах и загорелых блондинках при всей их привлекательности оставались грезами. На первом же пляже его опознают, измордуют, отволокут в ближайшую каталажку и еще до отсылки изведут вчистую.
— Вот так, брат Хар, — жаловался Кеша оборотню, — тебе с твоей рожей лучше на люди не показываться, а мне с моей биографией, будь она проклята!