Дил Бронкс перестал кричать и возмущаться, подошел к Гугу, хлопнул его по плечу, обнял.
— Радуйся, что выбрался из этого ада, — сказал он тихо и прочувственно, — а за упокой души Ванюшиной мы Богу свечку поставим. Он искал смерти. Он ее нашел. Господь ему судья!
x x x
Кеша ходил по кругу и прощупывал стены пещерки, простукивал.
Затея была безнадежная. Иван сидел перед потухшим экраном и ковырялся в Гуговом мешке. Он его вывел наружу через заспинный фильтратор скафандра — чего прятать, все равно отнимут. Никто из них не знал, сколько им отведено времени. Кеша нервничал, ему хотелось поскорее увидеть воочию обидчиков?недругов. А Иван ощущал, что с напарником что?то случилось, какой?то он стал не такой, чего?то в нем не хватает … Нервы. Все проклятые нервы!
— Это нам не понадобится, — приговаривал он, откладывая шнур?поисковик, свившийся в мешке змеей.
Шнур был полуживой, самопрограммирующийся, в обычных десантных комплектах таких не водилось. И вообще, Иван привык доверять проверенным вещам. А в Гуговом мешке все было каким?то несерьезным. Шарики?врачеватели? Ну и поди, доверься им — может, они тебя так вылечат, что доктора уже никогда не понадобятся. Лучше бы Гуг засунул в свой мешок пару лучеметов усиленного боя! А это что? Это штуки непонятные — гранулы?зародыши, с ними лучше не связываться, кто знает, что может вылупиться из такой вот черненькой гранулки? Может, стеноход, который по размерам вдвое больше этой пещеры, а может, какой?нибудь птеродактиль, которые тебя же и сожрет вместе со скафом! Иван рассовал мелочь по клапанам?фильтрам. Подползший было шнур отпихнул ногой — нечего мешаться! Достал гипносферу. Вещь отменная. Но на шлем ее не натянешь, под шлем не пропихнешь. Да и объекта подавления нет. Сейчас хоть одну бы сигма?пушку, тогда можно б было поглядеть, что у них за экранчиком. — Да не мешайся ты!
Кеша присел на корточки, протянул свой протез к шнуру?поисковику. Пощупал недоверчиво.
— Забавная штуковина. Будто живой!
— Он и есть живой. Ему б только по щелям лазить. Выбрось к чертовой матери!
— Некуда выбрасывать, Иван, — сказал Кеша. И намотал шнур на руку.
Тот быстрой змейкой скользнул по скафандру, упал на землю, пополз в противоположную от экрана сторону. И Кеша неожиданно опустился на колени, потом лег на живот прижался щитком к изъеденной породе.
— Чуешь?
— Что?
— Она дрожит!
— Да кто дрожит?то?!
— Земля.
Иван покачал головой. Земля, видите ли, дрожит у них под ногами. Какая тут, к дьяволу, земля, тут порода — на сотни миль одна местами дырявая, местами спрессованная до огромной плотности порода. Чего ей дрожать?!
— Мы движемся, — заявил Кеша, — то ли падаем, то ли поднимаемся. Это не пещера, Иван, это навроде кабины лифта, точняк!
— А экран?
— Экран в стеночке. И камеры в стеночке. Они нас видят, не сумлевайся, дорогой. Они нас теперь не упустят.
— А шнур где? — по инерции спросил Иван.
— Шнура нету, уполз, — доложил Кеша. — Вон там щелка была в мизинец, даже меньше. Да не горюй ты о шнурке этом, было бы чего жалеть!
— Плевать мне на него, — согласился Иван. — Значит, поднимаемся?
— Ага. Или спускаемся, — голос у Кеши стал еще сипатей, будто он последние сутки беспробудно, по?черному пил. — Тебе ведь все одно, что вверх, что вниз — на Землю попадешь. Это меня они тут положат, эхе?хе!
Иван пристально поглядел Кеше в глаза.
— Сдается мне, что тебя так запросто не положишь, — проговорил он с расстановкой, — и вообще, у тебя, милый друг, вид какой?то странный, отсутствующий, будто ты и здесь, и еще где?то… Ты сам?то как?
— Нормально, — ответил Кеша. — Мозги отшибло и силенок поубавилось, но это бывает. Ты чего это, меня подозреваешь в чем?то? Тогда говори, не темни. Я темниловку не люблю, Ваня, я человек прямой!
Иван смутился. Тень на плетень наводит.
Я темниловку не люблю, Ваня, я человек прямой!
Иван смутился. Тень на плетень наводит. Человека обидел. Нехорошо.
— Наверное, у меня у самого мозги отшибло, — примирительно сказал он, отвернулся и вдруг ткнул пальцем в стенку: — Гляди?ка, выполз, голубчик!
Из крохотной, почти невидимой дырочки в стене, в совсем другом месте, в полуметре от нижнего края экрана свисал конец шнура?поисковика.
— Шустрый! — удивился Кеша.
— Он прополз с той стороны, понял? — скороговоркой выпалил Иван. — Значит, там есть пустоты, значит …
— Значит, надо обождать. Не суетись.
Ветеран тридцатилетней аранайской войны и по совместительству рецидивист?каторжник Иннокентий Булыгин медленно, с опаской подошел к торчащему из стены концу поблескивающей змейки, потянул за хвостик. Его дернуло, отбросило.
— Едрена тварь! — выругался Кеша. — С характером!
— Он что?то нащупал! — шепотом произнес Иван. — Не мешай!
— Нам в эдакую дырочку не пролезть.
— Будем долбить, резать! — Иван врубил локтевую пилу скафа, подошел к стене, феррокорундовое острое жало вонзилось в породу, взвизгнуло. И Ивана отбросило назад.
Будто током ударило. Но ведь через защитный слой скафа не могло так ударить! Это была ерунда какая?то.
— Гляди?ка!
На конце змейки?шнура надувался крохотный зеленый шарик. Он становился все больше и больше, он рос на глазах. Все это не могло быть случайностью. Шнур?поисковик работал в каком?то непонятном режиме. Вот уже весь конец раздулся в шар, вот он стал медленно вжиматься, вдавливаться в стену … Следующее произошло мгновенновспыхнуло, полыхнуло молнией в глаза, опала какая?то серебристая пыльца, унеслись легкие клубы дыма, ударил в шлемофоны странный шип.