Ибо Земля лишь малая часть Пристанища, крохотный пузырек в его толще. А ты проткнул этот пузырек… и вошел в мою обитель. Ты мой раб, Иван!
— Врешь, гадина!
— Нет, не вру. Это не я, это ты вонзил иглу проникновения в тело беззащитной жертвы.
— Так было надо! — отрезал Иван.
Авварон глумливо осклабился. И промолчал. Он торжествовал. Но торжество было тихое, спокойное, без истеричного ликования от одержанной победы над непобедимым соперником, нет. И именно это убедило Ивана, что он совершил нелепую ошибку. Разумеется, он никуда не переместился, он там, в подземелье, это лишь его дух витает невесть где. Но они сумели возобладать над ним, сумели отделить его дух от его тела.
— Ты — пустота! — сказал Иван, вглядываясь в бездну зрачков Авварона. — Тебя нет. Я тебя убил! На планете Навей! Ты тогда не смог от меня ничего добиться — тогда, когда я полностью был в твоих лапах. А теперь ты ничто! И я не хочу тратить на тебя время!
Улыбка сошла с вислогубого синюшного лица Авварона Зурр?бан Турга.
— Да ты убил меня, Иван, это правда, — проговорил он почти без гугнивости и сопения. — Но ты убил лишь одно из множества моих воплощений. У тебя нет и никогда не будет такой силы, чтобы убить меня во всех ипостасях моих, чтобы уничтожить мою сущность, понимаешь? Ты живешь один раз и в одном лишь теле. Да, даже твои детские игры с переходами в разные тела не наделяют тебя способностью жить сразу в двух, ты всегда живешь только в одном смертном, жалком теле слизня. И я мог бы раздавить тебя словно червя давимого походя, каблуком сапога. Ты даже не представляешь себе, что такое жить одновременно во множестве измерений и времен, в разных телах и нетелах. Потеря одной физической или метафизической оболочки ничего не меняет для меня, Иван. Вот когда ты поймешь это, ты станешь стократ умнее, вот тогда ты созреешь — и всякой нежити навроде хмыгов и хмагов не придется вешать тебя на дозревание вниз головою на цепях, понимаешь меня, Ванюша, милый ты мой простофиля, дурачина ты эдакий?!
Внимай дядяюшке Авварону. И верь каждому слову его.
Верь!
Иван нервно рассмеялся. С ним обращались вновь как с глуповатым и непослушным ребенком. Сколько же можно!
— Чтобы ты ни болтал, мой лучший друг и брат, тебя нет! Тебя нет здесь, на Земле! Ты забыл, как сам плакался мне, что, дескать закрыты пути?дороженьки на Землю, дескать, все дверцы заперты… Или ты лгал? Нет, ты не лгал, нечисть! Земля для тебя — запечатанный сосуд!
И не тебе дано снять эти печати! Может, ты скажешь, что нашел Кристалл?!
— Нет, я не нашел его! — злобно выкрикнул Авварон. — И ты прав, Земля закрыта для нас как и прежде.
Ни один из обитателей Преисподней не может выйти на Землю. Но наши слуги правят Землей, ты сам все видел, ты сам все понял. И не надо выставлять себя более глупым, чем ты есть! Ты заладил одно, как попугай, закрыты, запечатаны… Ну и что?! Я знаю о Земле и людях в тысячи, в миллионы раз больше, чем ты узнаешь за всю свою короткую жизнь. И я могу показать тебе кое?что.
Смотри, Иван!
Невидимый липкий язык петлей сдавил горло, кольнуло в висках. Ивана против его воли развернуло в направлении вытянутой руки Авварона, туда, куда тянулся скрюченный палец колдуна. И сразу рассеялись алмазноянтарные блики, сразу затихли водопады и истаяли огромные каменные сосульки.
— Смотри, мой друг и брат, это не Пристанище Навей. Это часть Пристанища — твоя Земля.
И он увидел.
Многоярусные, тысячеэтажные маталлопластиконовые соты пропарывали недра планеты — и не было никаких экранов, он видед все воочию, наяву — миллионы, миллионы прозрачных ячей, в которых в скрюченных позах эмбрионов лежали миллионы тщедушных и головастых тел. Черепа с птичьими клювами, огромные глазницы с выкаченными даже под прикрытыми веками глазищами, шесть многосуставчатых восьмипалых, скрюченных лапок… и гудящие генераторы, через каждую тысячу ячей — вверх, вниз, во все стороны. Кого же здесь выращивают? Зачем?! Это не люди и даже не воины Системы.
.. но кто же это?!
— Новая раса, — ответил Авварон, — да, это новая раса, которая придет на смену выродившемуся человечеству. И ты знаешь, кто ее выращивает?
— Кто?
— Сами же люди. Лучшие из вас. Они поняли еще тысячелетия назад, что человечество обречено, что ему приходит конец, что оно вымрет само собой, без всяких Вторжений. И они начали многотрудную работу, они пошли навстречу судьбе…
— Это не люди! — зжрал Иван. — Это ваши слуги, выродки дьявола!
— Да, это наши слуги! И они — одни из немногих, кто выживет после Вторжения.
— Значит, Вторжение все же будет?
— Конечно будет. Кончать с колонией больных, разлагающихся слизней надо одним махом, одним ударом.
Кроме того.., — Авварон захихикал совсем как в прежние времена, когда был карликом?крысенышем, — кроме того это доставит кое?кому большое удовольствие. Они даже опасаются, что вы, слизни?людишки, вымрете раньше срока, что вы не доставите им удовольствия убивать вас, давить. Впрочем, это дело десятое…
— Я догадываюсь, о ком ты говоришь, нечисть! — вставил Иван.
— Ну и догадывайся себе на здоровье. Для нас, обитаталей миров Тьмы, все вы одинаковы. И всем вам придет конец. И выйдут во Вселенную эти — не имеющие души, безжалостные и умные, живучие и убивающие свет. Но еще прежде, чем они выйдут, на Землю придем мы — придем в своем обличий, Иван. Ты смотри получше, вглядывайся, ты ведь страшно любопытный, Ваня, я все про тебя знаю.