— Я сожгу их, — сказал он тихо, но твердо.
— Жги! — согласился Хар.
— Жги, это пробная партия! — согласился Загида.
— И вам их не жаль, это же ваши… — Кеша не мог найти слов.
— Наши, — Хар не стал отпираться и чего?то придумывать, он говорил прямо, — но у нас их будет много, сколько надо.
Кеша озверел, ему была непонятна такая логика. Он глядел на троггов, которые добивали последнего вертухая, не обращая ни малейшего внимания на его мольбы о пощаде, и думал о будущем человечества. Невеселым ему виделось это будущее.
— Нет, я не буду их жечь, — сказал он вдруг. — Я просто отойду в сторону.
Первые три каторжника проскочили мимо него, даже не взглянув. У каждого в руке было по гидрокайлу. Четвертый бежал с молоторубильником, страшенной штуковиной, не приспособленной для выяснения отношений.
— Ребята! Стой! — завопил вдруг последний. — Это же Мочила! Он сбежал!
— Точняк, Мочила! — поддакнул другой и остановился.
Они глядели на Кешиных двойников и ничего не могли понять — слишком много «мочил» было перед ними.
— Кеша, кореш! — закричал цередний каторжник. И отбросил кайло. Он был явно обрадован, на лице застыла сумасшедшая улыбка, глаза горели. Это был Слим Носорог, его нетрудно было узнать по шишке над бровями, там застряла пуля, и он не давал ее удалять, называл талисманом?хранителем.
Один из троггов медленно подошел к Слиму.
— Кеша! Хрен моржовый! Объявился! А?аа…
Выкрик застрял в глотке у Слима Носорога, а из пробитой спины фонтанчиком ударила кровь. Он медленно повалился в ноги троггу.
За спинами у первых троих каторжников столпилось уже человек двенадцать, остальные подбирались, подползали.
Все молчали. Это было страшное молчание. Некоторые с опаской косились на оборотней. Но те стояли смирно и никого не трогали, они, похоже, и не дышали.
Первым не выдержал Чур Заводила. Кеша его тоже приметил, такого бугая, громилу трудно не приметить. Он неожиданно завизжал, как ихтиогадр с Иргиза — пронзительным, нечеловеческим визгом, и бросился вперед. Шипастый молоторубильник превратил в кровавую кашу сразу двух троггов. Но остальные в миг разорвали Чура и кинулись вперед, на каторжников.
Кеша закрыл глаза. Он знал, что теперь будет: смертники с подводных рудников Гиргеи — это не трусливые и подлые вертухаи, они бегать и спасать свои шкуры не будут. Он опоздал. Надо было стрелять раньше. Теперь в такой гуще он перебьет больше своих.
— Пошли! — сказал он оборотням. — Я не хочу смотреть на это.
— Куда? — поинтересовался Хар.
— К управляющему.
Они пересекли четырехсотметровый зал, выжгли двенадцать люков один за другим, четыре створа удалось откатить. Капсула управляющего оказалась пустой.
— Сбежал, сука! — огорчился Кеша.
Но оборотень Хар уже тащил из?за пластиконового занавеса маленького лысенького человечка с черными глазами и обвисшей губой. Человечек помалкивал и тяжело сопел. Это был не управляющий, а один из его замов.
Кеша вырвал зама из лап оборотня, повалил на пол, наступил подошвой на лицо, нажал. Давил, пока не выступила кровь. Потом снял ногу и сказал тихо, с железом в голосе:
— Пытать не буду, тварь, убью сразу, понял?
— Понял, — моментально ответил человечек. — Что от меня надо?
— Почему зону не бросили?! Что здесь?!
Человечек, судя по всему, был дошлым, он не стал строить из себя ничего не понимающего дурачка. Он знал: искренность — это его хоть малюсенький, но все же шансик.
— Еще семь лет назад всю каторгу продали Восьмому Небу. Это теперь частная собственность! — выпалил он.
Кеша обомлел.
— Как это? — вырвалось у него. — Ведь все исправительяо?наказательные учреждения по всем законам Федерации и Сообщества находятся в исключительном ведении государственных структур. Не лепи горбатого, тварь!
Человечек задрожал, забился в корчах. Но сквозь всхлипы и рыдания доносился его голосок:
— Это правда?а! Каторга выкуплена… так давно делают, просто об этом не пишут, не говорят. Восьмое Небо держит приговоренных своими рабами?и?и… Мы не виноваты, неет! Нас, всю администрацию и охрану, продали вместе с каторгой, вместе с зонами и заключенными, вместе с рудниками?и?и… Мы не виноваты!
— А как же правосудие? — в наивном остервенении выдавил из себя Кеша.
— На Гиргее правосудие — это Восьмое Небо! — замычал человечек, потерявший надежду. — Они хозяева тут!
Кеша отвернулся от бьющегося в истерике. Как жаль, что надо улетать с Гиргеи! Улетать теперь, когда он узнал, откуда растут ноги, когда он начал кое?что понимать. Но если он промедлит, капсулу обнаружат, им всем тогда труба.
— Живи, тварь, — проговорил он тихо.
И пошел к выходу.
Оба оборотня последовали за ним. Но Загида не дошел до люка. Огромное гидрокайло, пущенное могучей рукой каторжника, просвистело над Кешей и вонзилось в голову оборотню. Он сразу упал бездыханным.
На пороге стоял желтый и мокрый от пота Голован матерый убийца, работавший и на Синдикат, и на Зеленое Братство. Он щерился своим беззубым ртом, потирал ладони, плотоядно поглядывая на Хара.
— Ты всегда был болваном! — процедил Кеша.
И сжег убийцу на месте — плазмомет чуть фыркнул, ствол его опустился.
— Пошли, — махнул он Хару.
— Пошли, — махнул он Хару.