Иван не мог понять — человек это или обитатель одной из населенных планет, прижившийся в земных колониях, пообтершийся, овладевший человечьей речью… и о какой?такой императорской фамилии он говорил?
— Язык проглотил, Ваня? — Гуг обхватил обоих за плечи, улыбнулся.
Ему явно хотелось разрядить обстановку. — Цай отличный малый! Он покруче нас с тобой! Я жалею, что не встретил его раньше, гиргейская каторга свела нас.
Иван широко улыбнулся, заглянул в бельмастые глаза. Теперь он понял — карлик плод любви землянина и инопланетянки, или наоборот, в нем все действительно круто замешено. Но его лоб! С такой раной — и на ногах!
— Что вы меня так разглядываете? — вежливо поинтересовался Цай ван Дау. — Думаете, я сбежал из тюремного лазарета? Ошибаетесь. Здесь таковых нет! — он провел трехпалой рукой по голому высокому лбу, запустил палец с черным ноготочком в кровоточащую рану. — Не заживает проклятая! Да вы не обращайте внимания.
Гуг усадил обоих на огромный мягкий диван.
— Ты знаешь, чего он учудил?
Иван качнул головой.
— У него был только старый, ржавый, кривой гвоздь. Но он, этот крутой малый, до которого нам, черт побери, никогда не дотянуть, две недели ковырял этим гвоздем свой лоб, дырявил черепную коробку. Ваня, он собственными руками, обливаясь кровью, выдрал из своего мозга приемодатчики! И пошел в центральную. Ты себе представляешь, чего он там натворил?!
— Не надо об этом, — тихо попросил карлик Цай.
— Надо! Мир должен знать своих героев. Он вырубил всю внешнюю связь, отрезал зону от других зон, ото всей Гиргеи. Не поверишь, Ваня, я не мог вырвать из этих ручек плазмомет! Еще немного и он погубил бы всех. Понимаешь, о чем я говорю?
— Надо были оставить заложников, — предположил Иван.
— Да! — обрадованно взревел Гуг, будто его уже вывезли с каторги. — Но он сделал самое главное и с самого начала — он вырубил эту дьявольскую штуковину, наши приемодатчики превратились в безобидные бусинки, а потом он подал на них сигнал дельта — саморазрушение, усек? Это была фантастическая операция! Через семь минут автоматика все восстановила — но мы были уже свободны, заложники в наших руках, андроиды?надсмотрщики перебиты, все оружие наше… и четыре трупа.
— Трупы на моей совести. Гуг, успокойся, — прервал восторженный рассказ карлик Цай. — И хватит уже о прошлом. Если мы не уйдем в ближайшее время, мы не уйдем никогда.
Иван стиснул голову руками. Ну почему он всегда попадает в идиотские переплеты?! Почему он вместо одного Гуга должен теперь вызволять тридцать семь каторжных рыл, не считая киборгов и андроидов! Все это нереально, глупо, немыслимо! Нет, надо начистоту!
— Гуг я пришел за тобой! Понимаешь, за тобой одним! — начал он, — Я не смогу вытащить всех. За мной по пятам идут…
— Я знаю!
— Это не власти, Гуг. Это другие!
— Плевать!
Иван не стал вдаваться в подробности. Он приподнял рукав, отстегнул ремешок возвратника.
— Возьми, — он протянул возвратник Гугу. — Через секунду ты будешь у старины Дила Бронкса, на станции Дубль?Биг?4. А я выберусь отсюда, можешь не сомневаться… если получится, — Иван снова заглянул в белесые глаза карлика Цая, — мы выберемся вместе. Но вытащить с каторги тридцать семь человек — это гиблое дело, Гуг! Я говорю прямо, ты меня знаешь!
Гуг отвернулся, надул губы.
— Убери свою игрушку, Ваня, — просипел он через плечо, — ты, небось, забыл, как мы вместе хаживали на Гадру и Урепаг, ты предлагаешь мне драпать отсюда, бросить всех корешей и отвалить?! Не обижай меня, Ваня.
Карлик Цай встал с дивана, прихрамывая, на кривеньких тонких даже в ребристом гидрокостюме ножках подковылял к столу, отхлебнул из плоской бутылки фаргадонского рома. Опустился прямо на пол у выгнутой резной ножки, скрючился, сморщил уродливое лицо.
Опустился прямо на пол у выгнутой резной ножки, скрючился, сморщил уродливое лицо. И сказал:
— Будем пробиваться.
— Но как?! — Иван вскочил на ноги.
— С уровня на уровень, с боями! Огнем дорогу проложим. Мы все равно смертники. Может, так умереть достойней! Будем идти открыто, кто выйдет, тот выйдет, кто нет — останется здесь! Ничего не изменится, Иван, ничего! Мы можем только выиграть, проиграть мы не можем.
Гуг положил ему руку на плечо, ткнулся лбом в лоб. Он плакал — тихо, беззвучно, горько.
— Уходи, Иван! Ты не имеешь права погибнуть с нами, — голос железного, неунывающего Гуга?Игунфельда Хлодрика Буйного дрожал, — мы все сдохнем тут! Но мы не пойдем в обход. Это уже решено, решено всеми, бесповоротно, Иван. Ты можешь считать нас злыми, жестокими, кровожадными, но мы будем идти по трупам, мы будем их жечь, резать, убивать. Заложников мы убьем последними. Если они дадут нам вырваться, мы отпустим этих ребят.
— Глупо! Все это глупо, Гуг! — Иван задыхался от невозможности объяснить очевидное, объяснить то, что и без него прекрасно понимали. — Они будут вас держать под колпаком всегда и везде — на каждом уровне, на каждой зоне, на орбите, в созвездии, в галактике… рано или поздно они настигнут вас, обезоружат, а если заложники погибнут раньше, они просто уничтожат вас — понимаешь, уничтожат в любой точке Вселенной! И пусть твой друг Цай ван Дау знает все ходы и выходы, тупики и камеры — вы все равно везде будете под колпаком, везде на экране.