— Понятно. — В висках нестерпимо запульсировала боль. Вот влипла так влипла.
— Я раньше думал, что это все легенды, — продолжал тараторить Аджей, не обращая на меня внимания. — Но если ты говоришь, что сама видела этот знак… Смотри, я разыскал его. — И приятель ткнул мне под нос лист, на котором была изображена уже знакомая мне тварь. — Это храмовники бога-сына, — почему-то шепотом пояснил Аджей. — Говорят, некогда его воины очищали людей от полчищ чудовищ, которые наслал на наши земли бог-отступник. Они были первым заслоном против нечисти, расходным материалом. Вот на медальоне и отчеканили то, с чем боролись эти ребята. Погибло их тогда видимо-невидимо.
Анджей все говорил и говорил, но я уже не слушала. Остекленевшим взглядом я смотрела на надпись, которая шла по краю рисунка. По всей видимости, девиз храмовников: «Против нечисти — до смерти». Ничего не скажешь, внушительно звучит. Особенно если ты являешься этой самой нечистью.
— Что с тобой? — наконец заподозрил что-то неладное Аджей и легонько похлопал меня по плечу. — Ты чего притихла?
Я вздрогнула, приходя в себя. С трудом улыбнулась обеспокоенному приятелю, хотя одеревеневшие от напряжения мышцы лица почти не слушались меня.
— Все в порядке, — лживо хохотнула я. — Не зря мне этот мужик сразу не понравился. Сам знаешь, с храмовником связываться себе дороже. У них ни стыда ни совести. Считают, что свои грехи без проблем перед божеством замолят.
— Может, расскажешь, что он от тебя хотел? — нахмурился Аджей и воинственно засучил рукава. — Я ему быстро по шее накостыляю! Узнает, как бедных сироток обижать.
Бедная сиротка в моем лице скептически хмыкнула. По всему выходило, что это храмовник Аджею по башке надает, если не испепелит сразу же. Все-таки как-то нечестно получается, когда кто-то может пользоваться магией, а кто-то нет. Ладно, я нечисть, мне сама природа велела темным волшебством заниматься и пакостничать по-всякому, мешая доброму народу жить. Чем в меру своих сил и способностей и занимаюсь. Но среди людей-то почему такая несправедливость царит?
— Не волнуйся, все в порядке, — попыталась я успокоить друга. — Просто… Мы, так сказать, поспорили по поводу искусства. Ему не понравилось, как я рисую.
— Ну это он зря, — совершенно искренне расстроился Аджей, кинув одобрительный взгляд на изображение твари с медальона. — Я всегда считал, что тебе надо на отделение изобразительного искусства в столице поступить. В Рейтисе твой талант быстро бы заметили.
В Рейтисе твой талант быстро бы заметили.
«Не сомневаюсь, — подумала я. — Полагаю, уже через месяц портрет декана пугал бы своим ужасающим и карикатурным видом несчастных студентов со стены факультета».
Но вслух этого благоразумно не произнесла.
— Ладно, пора мне, — заторопилась я, вспомнив о необходимости тащиться на скотобойню. — Спасибо за помощь!
— Может, ты поесть хочешь? — заволновался Аджей, рыская жадным взглядом по столу. — Тут у меня где-то колбаска припасена была. Но для друга ничего не жалко. А то на тебя страшно смотреть — худющая какая.
Я смущенно потупилась и принялась бочком отступать к двери. Признаваться в своем вероломстве совсем не хотелось. Мало того что человека от работы отвлекла, так еще и его припасы нагло схомячила.
— Странно… — продолжал удивляться Аджей и на всякий случай заглянул под стол. — Куда она могла деться? Точно помню, тут была.
Я скромно захлопала длинными ресницами, сделав совершенно невинное выражение лица. Словно кошка, втихаря умявшая целую кринку сметаны. Хотя почему словно?..
— Пока, Аджей, — кинула я и стремглав выскочила из комнаты, не забыв прихватить с собой листок пергамента.
На досуге еще изучу, с кем предстоит дело иметь. Надо же знать в лицо врага, к которому собираешься ночью на свидание отправиться.
На скотобойне меня давно знали и уважали. Я славилась здесь тем, что некогда помогла хозяину заведения за умеренную плату уладить проблемы с неким хищником, который повадился таскать парное мясо чуть ли не из-под носа здешних работников. Признаюсь честно — этим самым хищником была не я, а всего лишь оголодавшая молоденькая нетопырка, слишком рано покинувшая родное гнездо. С ней мы быстро нашли общую тему для разговора, правда, сначала пришлось несколько часов, высунув язык, носиться за пакостливой воришкой по загону. Потом, когда мне удалось загнать огромную летучую мышь в угол, мы поговорили по-женски — с визгом и расцарапыванием друг друга в кровь. Естественно, из этой битвы я вышла победительницей. И отправила охамевшую нечисть в далекий поход за город к ее родственникам. На моей территории воровать, охотиться и делать гадости могу только я! Чем, собственно, и зарабатываю себе на жизнь вкупе с другими мелкими правонарушениями.
Наверное, мой заказ — ведро протухшей крови и пара килограммов внутренностей не первой свежести — показался мясникам несколько необычным. Но они уже давно привыкли не удивляться моим странным выходкам и просьбам. Мало ли, вдруг я очередное пожелание какой-нибудь запрещенной гильдии выполняю.
— На свидание к упырю, что ли, собралась? — попробовал пошутить хозяин скотобойни, маленький жилистый мужичок с очень нехорошим выражением прозрачных голубых глаз.