Я нащупала слабую ниточку в заклинании и в нерешительности замерла. Если сейчас дернуть, то есть два возможных варианта дальнейшего развития событий.
Если сейчас дернуть, то есть два возможных варианта дальнейшего развития событий. Или поводок, не выдержав, разорвется. Или разорвет меня, поскольку все это окажется банальнейшей ловушкой для слишком свободолюбивой нечисти. Что же делать?
Сомневалась я, правда, недолго. На самом деле выбора-то особого и не было. Глупо не воспользоваться шансом на побег, пусть и призрачным. И я, зажмурившись, резким взмахом руки оборвала чужое колдовство.
Целый миг после этого ничего не происходило. Неужели получилось? И едва я так подумала, еще даже не успев толком обрадоваться удаче, как что-то сильно сдавило ребра, безжалостно выжимая из грудной клетки воздух. Все внутри сжалось от осознания непоправимой ошибки и ужаса. В глазах потемнело из-за невыносимого усилия сделать хоть что-нибудь, хоть как-то остаться в живых. И тут же боль схлынула, оставив после себя лишь неприятную слабость в суставах и железный привкус на губах. Я недоуменно нахмурилась и принялась ощупывать себя в судорожной попытке понять, все ли в порядке или меня уже разорвало на множество маленьких метаморфиков.
— Довольна? — насмешливо спросил знакомый голос, и прямо из ниоткуда выступил Гворий. Укоризненно покачал головой и сел в пыль подле меня. — И в кого же ты такая упорная?
— В маму с папой, — огрызнулась я, с огорчением убедившись в том, что злосчастный поводок вновь обвился вокруг моей талии.
— Бедные родители, — с притворной жалостью вздохнул Гворий. Помолчал немного и продолжил с небольшим раздражением: — И чего ты в итоге добилась? Не будь меня рядом, погибла бы. Причем весьма мучительной и длительной смертью.
— По твоей же вине, — не удержалась я от ехидного замечания.
— Почему по моей? — возразил он. — По своей. Неужто с самого начала не понятно было, что так легко тебе не освободиться?
Я промолчала. Просто уставилась в сторону, почувствовав, как предательские слезы вновь наворачиваются на глаза. Все вокруг такие умные, такие могущественные — прямо жуть берет. Куда ни плюнь — в мага попадешь. Куда уж с такими людьми обычной нечисти соперничать в искусстве невидимого.
— Ладно, не переживай, — тут же сменил тон на более мягкий Гворий. — Ну не получилось поводок снять. Так, уверяю тебя, мало кому это удалось бы. Скорее на такого противника уже я не сумел бы поводок нацепить.
Я тихонько ущипнула себя за локоть, пытаясь удержаться от громкого плача с жалобными завываниями. Дожила, уже враг жалеть начал.
— Не враг, — слабо улыбнувшись, поправил меня Гворий. — Просто временный противник. Мои враги обычно долго не живут, а я бы не хотел, чтобы…
Окончание фразы так и не прозвучало. Гворий, смутившись чего-то, отвел взгляд, с демонстративным вниманием принявшись изучать рукоять своего меча.
— И что теперь? — ледяным тоном осведомилась я, наконец-то взяв себя в руки. — Отведешь меня обратно к своим дружкам-садистам? Которые жизни не мыслят без того, чтобы не замучить зверским образом какую-нибудь нечисть? Ах да, забыла, я же тоже нечисть, значит, меня и жалеть не надо.
— Тебя кто-нибудь из них обидел? — невежливо перебил меня Гворий, и я невольно подивилась металлическому отзвуку, прозвучавшему в его голосе.
— Пока нет, — неохотно признала я. — Сидят там, подвигам своими на любовном фронте хвастают. Скоро, поди, и к воспоминаниям о боевом прошлом перейдут. Им ведь есть чем гордиться: каждый заживо с нечисти в свое время шкуру сдирал.
Им ведь есть чем гордиться: каждый заживо с нечисти в свое время шкуру сдирал.
Я замолчала, напуганная тем, с какой яростью Гворий повернулся ко мне. В его прозрачных зеленых глазах полыхнуло пламя бешенства.
— Кто тебе это рассказал? — глухо спросил полуэльф, бесцеремонно хватая меня за плечи. — Кто тебе рассказал про ритуал посвящения?
— Не скажу! — фыркнула я, безуспешно пытаясь освободиться. Пальцы Гвория больно впились в кожу. Вот ведь гад — точно синяков наоставляет!
— Извини, — тут же отпустил меня Гворий. Выдохнул, успокаиваясь, и негромко продолжил: — Ты понимаешь, чем это тебе грозит? Храмовники не любят, когда кто-нибудь узнает их тайны. Тебя просто-напросто не отпустят после поимки Шерьяна. Но прежде чем убить — запытают, чтобы выяснить, кто выдал тебе ритуал. Возможно, в итоге все закончится тем, что обряд проведут уже с твоим непосредственным участием. Чтобы материалом зря не разбрасываться.
Я поежилась от последних слов начальника городского департамента охраны порядка. Затем закусила губу и с вызовом посмотрела в его обманчиво спокойные глаза.
— Выдашь меня?
Гворий долго размышлял, нервно постукивая пальцами по перевязи. Наконец неопределенно повел плечами и ответил:
— Все будет зависеть от твоего поведения. Мы вроде как заключили определенный договор. Помогаешь мне с Шерьяном — я тебя отпускаю. Мне до внутренних проблем храма бога-сына дела нет. Я получаю деньги не за то, чтобы все проблемы храмовников решать.
— А за что тебе платят? — не удержалась я от вопроса.
— Не твое дело, — тут же осадил меня Гворий. Потом с любопытством смерил меня внимательным взглядом и спросил: — А Шерьян в курсе твоих обширных познаний?