— А это тебе знать еще рано, — хищно усмехнулся Гворий. — И молись своему богу-отступнику, чтобы никогда этого не довелось узнать.
Я невольно поежилась — такая холодная злоба полыхнула на миг в зеленых глазах полуэльфа. Но он сразу же успокоился и устало потер лоб.
— И что же мне делать с тобой, скажи на милость? — негромко спросил он, словно советуясь.
— Отпустить? — робко предложила я и зажмурилась, испуганно ожидая очередной вспышки гнева Гвория. Но уже через миг открыла глаза, удивленная громким заливистым хохотом.
— Кажется мне, я начинаю уважать Шерьяна, — отсмеявшись, произнес Гворий, утирая заслезившиеся от приступа неожиданного веселья глаза. — Терпеть такую наглую нечисть столь долго и даже не подпалить ей хвост… Для этого действительно надо обладать потрясающей выдержкой.
— И ничего я не наглая, — обиженно буркнула я, благоразумно постаравшись, чтобы мои слова прозвучали как можно тише.
Однако полуэльф услышал это, ухмыльнулся и по своему обыкновению погрузился в тяжелые раздумья, буравя мою многострадальную переносицу пристальным взглядом. От такого внимания у меня сразу же разболелась голова, но я решила не усугублять свое и так нерадостное положение, поэтому промолчала.
— Насколько я понимаю, ты метаморф? — внезапно прервал затянувшуюся паузу Гворий. — Поэтому и потребовалась Шерьяну для этого дела. У вас же особенность такая — наиболее остро из всей остальной нечисти чувствуете грань излома. Ведь каждая смена ипостаси — своего рода прыжок между двумя мирами.
— Ну, — настороженно кивнула я.
— Шерьян ищет круг мертвых, — задумчиво продолжил Гворий. — Карту от бургомистра он не сумел получить, это я точно знаю. Ты же указала ему лишь примерное направление. Не обладая чутьем зверя, можно пройти в одном шаге от спящего круга и даже не почувствовать неладное. И амулет храмовника ему не поможет. Да еще этот Рикки на руках висит, за которым глаз за глаз нужен. Из этого следует лишь одно…
Гворий перевел откровенно оценивающий взгляд на меня. Затем небрежным движением выдернул кинжал из ножен на поясе. Холодный блеск стали заставил меня подпрыгнуть от ужаса. Неужели все же убивать будут? А жаль, мы так мило беседовали…
— По… подожди! — заикаясь, выдавила я из перехваченного спазмом горла, в нелепой попытке пытаясь загородиться связанными руками от оружия. — Не надо меня резать, пожалуйста! Я хорошая!
Гворий издал на редкость противный и злорадный смешок и резко взмахнул кинжалом. Вот ведь беда — никогда не думала, что моя жизнь прервется таким глупым образом и под столь мерзкий аккомпанемент.
Онемевшие пальцы свело в последней бессильной попытке сотворить хоть какое-нибудь колдовство. Я жалобно всхлипнула и постыднейшим образом лишилась чувств. Правда, ненадолго. Потому как едва мягкое и нежное забытье приняло заблудшую дочь в свои объятия, тут же кто-то весьма крепко схватил меня за плечи и основательно потряс.
— Ну что там еще? — недовольно спросила я. — Меня же убили! Не мешайте наслаждаться загробной жизнью.
— Пожалуй, если ты настаиваешь, я и в самом деле могу тебя упокоить, — насмешливо отозвался уже знакомый голос Гвория, и я со вздохом сожаления открыла глаза. Да уж, видимо, мои грехи слишком тяжкие, чтобы мне так легко дали уйти из жизни.
В окружающем мире за краткий миг моего обморока ничего не изменилось. Чуть поодаль храмовники, о чем-то переговариваясь, все так же неспешно потягивали вино, едва разбавленное водой, и изредка с интересом посматривали в нашу сторону. Солнце все так же светило, почти войдя в зенит. А полуэльф сидел рядом, с легкими смешинками в зеленых глазах глядя на мою вытянутую от удивления физиономию. Поскольку обнаружилось, что Гворий по какой-то непонятной прихоти разрезал путы, ранее стягивающие мои руки. И даже наложил парочку обезболивающих и восстанавливающих заклинаний на несчастные запястья, благодаря чему я чувствовала себя гораздо лучше, чем должна была бы.
— Не понимаю, — честно призналась я и покрутила руками, убеждаясь, что они пока не собираются отваливаться. — Что за нежности к обычной нечисти?
— Скажем так, я решил использовать тебя в своих целях, — усмехнулся Гворий. — Шерьян обязательно вернется за тобой. Ты — его единственная надежда на осуществление одного безумного плана. И он сделает все, чтобы освободить тебя. Поэтому будем ловить крупную дичь на живца.
— То есть мне предлагается роль живца? — недоверчиво переспросила я. — Интересно, кого это задумал вызвать Шерьян из мира мертвых, коли храмовники бога-сына так переполошились?
— А это тебя не касается. — Гворий весело щелкнул меня по носу.
Я едва не клацнула клыками из-за такой недопустимой вольности, но в последний момент сдержалась.
— И в чем же моя выгода? — продолжала я упорствовать в расспросах. — В том, что убьете не сразу, а через пару деньков?
— Если будешь себя хорошо вести и не попытаешься бежать, то дадим тебе сутки форы. После того как закончим это дело, — пожал плечами Гворий. — На большее и не рассчитывай. Если очень постараешься, успеешь уйти к гномам. Пожалуй, я даже не буду слишком усердствовать с погоней.