— Это вы сейчас о чем? — не утерпев, вмешался в разговор Рикки, слушавший нашу перебранку с круглыми от изумления глазами.
Главарь наемников тут же зарделся, словно мальчишка, застигнутый за воровством яблок в соседском саду, и тихо признался:
— Дочь это моя. Единственная. Дурная просто жуть. Ежели что себе в голову вобьет, хоть что делай. Вся в мать пошла. Та тоже по юности столько наворотила, что до сих пор легенды слагают.
— Дочь? — с недоумением переспросил Рикки. — Так вы тоже метаморф?
Ларс покраснел еще сильнее, хотя это казалось почти невозможным, опустил голову и буркнул:
— Да. Только бывший — вот уже десять лет как в человеческом облике застрял. Да я и рад тому, если честно. Никогда не нравилось медведем ходить. Зимой постоянно в сон клонило, от запаха меда дар речи терял, на все, что угодно, готов был. Тефна меня на эту слабость и подловила. Когда я ее выследил и в угол загнал после бегства из дому, поставила передо мной горшок этой сласти и слово взяла, что никогда не посмею в ее жизнь вмешиваться без разрешения. До сих пор стыдно, когда вспоминаю, как тогда чуть слюной не захлебнулся. Но что поделать: договор-то она меня заставила по всем правилам заключить. Вот и заведено между нами отныне так — пока Тефна на помощь не позовет, я и шага из Мейчара сделать не могу.
— И не стыдно так с отцом-то обращаться? — укоризненно произнес Гворий, кусая губы в безуспешной попытке скрыть улыбку.
— Он сам виноват! — буркнула я, отводя глаза. — Нечего меня так опекать было. Туда не ходи, того не делай, с этим не общайся.
— А как иначе-то?! — взревел, будто раненый медведь, Ларс, на мгновение становясь словно выше ростом. — Вы ж, кошки, без ума-разума совсем. Постоянно нос свой любопытный во всякую гадость суете, а потом драпаете без оглядки, пытаясь шкуру сохранить. Что ты, что матушка твоя. Та-то с возрастом хоть чуть-чуть осторожнее стала. И то намедни чуть с крыши не свалилась, за вороной погнавшись.
— Понятно, — кашлянув, негромко произнес Гворий. — Мне достался не город, а целый рассадник нечисти. Что еще интересного узнаю?
Ларс тут же сник, будто вспомнив, кто перед ним стоит, и печально шмыгнул носом.
— Да я ж, напротив, порядок в Мейчаре поддерживаю, — виновато пробасил он. — Вон, в прошлом году всех упырей с кладбища повывел. Сам пошел, чтобы ребятки мои не пострадали.
— А гномий самогон кто контрабандой доставляет? — не отставал от него Гворий.
— Это не мы, — покачал головой главарь наемников. — Мы только обозы охраняем. Все вопросы к торговой гильдии. Пусть и разрешенная, а такие делишки темные втихаря проворачивает, только диву даешься, от кого научились.
— И за устранение неугодных не беретесь? — въедливо спросил Гворий.
— За всех отвечать не буду, — развел руками Ларс. — Может, кто и подрабатывает таким образом. Но крупных беспорядков не творим. Ты вспомни, что в Мейчаре до моего прихода полста лет назад творилось. Ночью из окна нельзя выглянуть было — мигом в темень утащили бы, раздели и тумаков насовали, ежели не похуже.
— Тут ты прав, — невольно признал справедливость слов бывшего метаморфа Гворий. Потом сощурился и весело поинтересовался: — А твои ребята как относятся к тому, что ими медведь командует?
— Тихо ты! — испуганно шикнул на него Ларс, прислушиваясь к чему-то. Потом, успокоившись, ответил: — Не знают они ничего. Ты это… не говори им. Убить не убьют, конечно. Я многих в свое время от верной гибели спас. Но зубов точно лишусь — на амулеты растащат. Да и не быть мне тогда главарем у них. Нового выберут — молодого, горячего и глупого. Передел власти обязательно начнется. Тебе такие проблемы нужны?
Гворий как-то странно усмехнулся, потом перевел взгляд на меня и неопределенно пожал плечами.
— Нет, пожалуй, — наконец негромко сказал он. — Напротив, полезнее будет, если ты останешься главой гильдии. Думаю, мы с тобой всегда сумеем договориться в случае чего.
Ларс понятливо кивнул, будто услышав что-то помимо сказанного, и небрежно взлохматил мне волосы, не обратив внимания, как я клацнула зубами, пытаясь перехватить его руку. Терпеть не могу, когда он так делает! Тем более где я сейчас гребень отыщу? Все вещи в переметной сумке остались, а ее теперь и след простыл.
— Хоть бы домой заглянула, — по привычке тут же принялся отчитывать меня отец, видимо решив, что все переговоры с начальником городского департамента охраны порядка закончены. — Мать волнуется. Говорит, ей нехорошие сны покоя не дают. Ты же знаешь, как она к этому серьезно относится. Тем более после того случая.
— Что за сны-то? — немного виновато переспросила я.
В самом деле нехорошо получается — полгода уже дома не появлялась. Но уж больно сильно мы в последний раз с отцом повздорили. Тот до сих пор мне проказу с медом простить не может, при каждом удобном случае вспоминает.
— А я знаю? — вопросом на вопрос ответил Ларс. — Вас же, кошек, никогда не поймешь. Зеркала какие-то, браслет непонятный. И много крови. Ты бы поосторожней, доченька. В прошлый раз больше года в себя приходила, когда в храмовую ловушку попала.
Я поморщилась, перехватив любопытствующий взгляд Гвория, и смущенно дернула отца за рукав, требуя прекратить столь опасный разговор.